В рассказы гистрионов попадали самые разнообразные факты из городской жизни, сплетни и анекдоты, которые легко становились сюжетным стержнем комических сцен.
Таким образом, можно установить, что источником фарса, определившим в общих чертах его тематический материал и структурный принцип, были диалогизированные рассказы гистрионов. Другим источником фарса, определившим его действенную, игровую природу и общенародность, являются городские карнавальные игры.
Сельские обрядовые действа в XIV — XV веках начинают сильно распространяться в городах. Городские жители еще помнят свое деревенское прошлое и охотно развлекаются теми же играми, что и их предки крестьяне. Карнавальные процессии устраиваются обычно в масленичную неделю. Основным масленичного гулянья была сцена боя между Масленицей и Постом. Сохранилась картина фламандского художника Брейгеля, изображающая один из моментов этого боя. Участники разделены на две партии. Первая окружает Масленицу, вторая — Пост. Масленицу изображает толстый бюргер. Он сидит верхом на огромной пивной бочке; ноги его, точно в стремена, вдеты в печные горшки; в руке он держит вертел, на который насажен жареный поросенок. Тощий, унылый Пост сидит на деревянном кресле, установленном на подвижной площадке, которую тащат монах и монашенка. На голове Поста красуется пчелиный улей, у ног лежат просфоры и крендельки, вооружен он длинной лопатой, на которую положены две селедки.
Особенно оживленно проходили масленичные игры в Нюрнберге. К основному эпизоду боя добавлялась целая серия самых разнообразных сцен. Тут были и свадебные игры, занесенные из сельского быта, и сатирически изображаемые случаи городской жизни, и антиклерикальные пьески. Все эти разнообразные сцены носили название «фастнахтшпиль», что дословно означало — масленичная игра. Иногда фастнахтшпиль достигал значительных размеров с большим количеством действующих лиц и множеством всевозможных эпизодов (например, «Игра о Нейтгарте», заключающая в себе 2 100 стихов). В своем дальнейшем развитии фастнахтшпиль из масленичной игры превращается в определенный литературный жанр, создателями которого являются немецкие писатели-ремесленники Розенплют, Фольц и в особенности Ганс Закс, глава нюрнбергских мейстерзингеров.
Но маскарадные действа подготовили внутри себя не только зерна нового драматургического жанра, в них зародился и принцип пародийной комической игры, столь характерной для зрелищ раннего средневековья. Только влиянием масленичных представлений можно объяснить появление всевозможных «дурацких обществ», пародирующих церковные обряды. Ряжение и комическое притворство, перешедшие из сельских ритуалов в городские масленичные представления, проникают и под мрачные своды церкви. Эти маскарады, если судить по «Посланию Сорбонны ко всем епископам Франции», бывали совершенно непристойными. «Можно видеть священников и клириков, во время службы носящих маски и чудовищные личины, — читаем в этом «Послании». — Они танцуют в хоре, переодетые женщинами, сводниками и менестрелями. Они поют непристойные песни. Они кадят вонючим дымом, исходящим от подошв старых башмаков. Они прыгают, бегают по церкви, нисколько не стыдясь. А затем они разъезжают по городу в грязных повозках и тележках, вызывая смех своих спутников и сотоварищей, проделывая непристойные жесты и произнося постыдные, грязные слова».
Конечно, за такие бесчинства церковное начальство жестоко наказывало беспутных клириков. Но, изгнанные из церкви, религиозные маскарады продолжали развиваться с еще большим успехом. Были организованы особые «дурацкие корпорации», которые своим внутренним устройством в точности копировали церковную иерархию. Во главе корпорации стояли выбранные «дураками» папа или мать-дура, у которых были свои епископы, казначеи и церемониймейстеры. На собраниях «дураков» читались проповеди, так называемые sermon joyeux, в которых традиционная форма литургии заполнялась шутливыми и скабрезными стишками. Наиболее древнее общество дураков было организовано в Клеве в 1381 г. и имело наименование «Narrenorden» (орден дураков). В XV веке шутовские общества распространились по всей Европе. Лозунгом дурацких корпораций был латинский афоризм «Stultorum numerus est infinitus» («число дураков бесконечно») Вступая в члены общества, новичок давал присягу, которая начиналась такими стихами: