В дурацких шутках было свое глубокомыслие: все глупы — и придворные, и попы, и влюбленные, и поэты. Весь мир управляется дураками, значит стоит вступить в общество дураков и восхвалить глупость. Эразм Роттердамский писал в «Похвале глупости»: «Глупость создает государство, поддерживает власть, религию, управление и суд. Да и что такое вся жизнь человеческая, как не забава Глупости?» Здравый смысл вольнодумцев из дурацких корпораций подсказывал им, что ни религия, ни современное общественное устройство не могут существовать, если люди увидят вещи такими, какие они есть в действительности, иными словами, если из жизни исчезнет Глупость. Но все стояло на своем месте, глупость торжествовала и дурацкие общества распространялись повсюду. Во Франции популярны были союзы дураков — Дижонская инфантерия, Эврское братство, Рогачи и особенно парижские союзы дураков судейских клерков «Базоши» и «Беззаботные ребята». Члены общества дураков одевались в желто-зеленые полосатые костюмы, а на голове у них красовались длинные ослиные уши. Уши символизировали глупость, желтый цвет означал веселье, а зеленый — юность и надежду.
Шутовские организации, помимо пародийных сцен, разыгрывали бытовые эпизоды, из которых создался новый комедийный жанр — соти — и фарс. Соти (sotie — глупость) были излюбленными сценками дурацких корпораций. Соти отличались тем, что в них действовали по преимуществу «дураки». Например, во французском соти «Мир и злоупотребления» («Monde et Abuz», 1513) выступали sot glorieux — солдат, sot trompeur — клерк-взяточник, sot ignorant — простофиля-крестьянин. Абстрактная маска глупости в соти приобретала черты бытового и психологического своеобразия.
Жанру соти свойственна ярко выраженная политическая тенденциозность. В иных случаях соти были орудием в руках правительства, в других — средством резкой критики общественного устройства. В соти главы «Беззаботных ребят» Гренгуара «Упрямец» беспощадно высмеивался римский папа Юлий II, с которым воевал Людовик XII; в соти «Мир, обман, дураки» и «Как Церковь, Дворянство и Бедность стирали белье». Подвергались нападкам высшие сословия и показывалось бедственное положение народа. Но соти были слишком острым оружием, и королевская власть их запретила; при Франциске I соти уже исчезают, фарс становится безраздельно господствующим жанром.
Средневековые фарсы по преимуществу безымянны, их авторы неизвестны, так как составлялись фарсы очень часто коллективно и являлись плодом творчества не одного лица, а целой ассоциации комедиантов.
Созрев внутри мистерии, фарс в XV веке обретает свою независимость, а в следующем столетии становится господствующим жанром, придавшим ясную литературную форму тенденциям фольклорного театра реалистически изображать современный быт. Новый жанр заключает в себе все основные признаки народных представлений — массовость, житейскую конкретность, сатирическое вольнодумство, действенность и буффонность.
Основным литературным признаком фарса является непосредственность в изображении действительности. Житейские случаи прямо переносятся на подмостки и становятся темой фарса, причем коллизии фарса почти всегда сводится к сюжетно развернутому анекдоту, Непосредственность отражения жизни не становится пассивным бытописательством, потому что душой фарса была насмешка, активное сатирическое отношение к миру. Отсюда рождался и принцип буффонных преувеличений, который сказывался и на драматургии фарса и на его сценической интерпретации.
Фарс создавался для исполнения и по существу представлял собой литературную фиксацию сценической игры. Несмотря на свою внешнюю беззаботность, фарс являлся очень острым идейным оружием в руках мелкой ремесленной буржуазии. Эта воинственность фарса резче всего сказывалась в политических сценах. В фарсе «Новые люди» городские солдаты назывались «толпой негодяев, ленивцев и воров», в фарсе «Три рыцаря и Филипп» выступал трусливый хвастливый воин. Видя вокруг себя противников, он поочередно кричал: «Да здравствует Франция! Да здравствует Англия! Да здравствует Бургундия!» И, окончательно растерявшись, вопил: «Да здравствует сильнейший из вас!»