Все остальные номера, входящие в Credo, отличаются гораздо более индивидуальной выразительностью. Главное здесь сосредоточено в трех срединных хорах «Et incarnatus», «Crucifixus», «Et resurrexit», причем эта сердцевина отделена от торжественного двуххорного «обрамления»: в начале дуэтом сопрано и альта, в конце арией баса. Уже в дуэте проступают черты светлой и мягкой лирики; затем образ Христа-человека воплотившегося (Et incarnatus) и распятого (Crucifixus) вдохновляет Баха на создание самых глубоких, самых человечных частей Credo. Чудесный хор «Et incarnatus» (h-moll, пять голосов с двумя скрипками и continuo) выдержан в почти камерном звучании и полностью погружает слушателя в сферу серьезных и благоговейных чувств (пример 15). Отрывисто бьют каждую четверть басы, непрестанно «вздыхают» в легких фигурациях скрипки, и на этом неспокойном фоне, нисходя по звукам аккорда или сходясь в созвучиях, голоса хора с глубокой значительностью вещают о свершившемся чуде перевоплощения. Возникает необычный образ, высокий, проникновенно-серьезный — и одновременно лирически «очеловеченный», трепетно-близкий каждому. Что-то есть в этом образе от внушения, от застывшего «чудесного мгновения», при котором, однако, слышно, как бьется сердце.
Это подготовляет слушателя к восприятию гениального хора «Crucifixus» (e-moll, 3/2, четыре голоса со струнными, флейтами и continuo). В основе его хрестоматийно известной музыки лежит целый комплекс сложно взаимодействующих выразительных средств. Ни одно из них само по себе не является «чрезвычайным», есть среди них и весьма традиционные. Бах не обращается здесь к испытанным приемам патетической импровизационности с ее экспрессией и не воздвигает сложнейших полифонических конструкций. И все же возникающий трагический образ достигает истинной трагедийной силы, не ослабевающей с годами, даже со столетиями.
В хоре «Crucifixus» соединяются стабильные, как бы скованные, выдержанные на всем протяжении силы (basso ostinato четвертями, ровные аккорды сопровождения половинными нотами) со свободным от этой мерности, почти импровизационным движением хоровых голосов. Но и в двойной мерности оркестровой партии нет покоя. Остинатная басовая формула с ее хроматическим нисхождением уже стала тогда как бы символом скорбного lamento, горестной обреченности, не отступающей ни на миг. Мерные всплески аккордов в разных регистрах с четвертого такта гармонически осложнены (уменьшенные септаккорды и их обращения). Партия хора развивается независимо от этой установившейся периодичности структуры. При первом проведении basso ostinato голоса молчат. При втором и третьем они поочередно вздыхают (сопрано, альт, тенор, бас) «Crucifixus, crucifixus». От четвертого к восьмому построению хоровая ткань уплотняется, нисходящие хроматизмы проникают и в вокальные партии. При десятом-одиннадцатом проведении, после паузы, голоса имитируют характерную попевку, которая содержит острую интонацию уменьшенной терции (как во втором хоре Credo). При последнем, тринадцатом проведении движение хора замедляется, хроматизируется («...и похоронен, и похоронен»), оркестр замолкает, звучит лишь остинатный бас. В этом сложном комплексе выразительных сил вновь торжествует принцип единовременного контраста. На его основе Бах достигает впечатления трагической скорби, одновременно острой и высокой, мучительной и благоговейной.
После угасающих, как бы уходящих вглубь звучаний «Crucifixus» ослепительным светом врывается «трубная» звучность хора «Et resurrexit» — с полным оркестром, в триумфальном ре мажоре. Впечатление грандиозное, ошеломляющее. Здесь возникает самый резкий контраст в пределах всей мессы, на него приходится зона главной кульминации произведения: от смерти и погребения — к воскресению и торжеству жизни. Весь хор «Et resurrexit» проникнут этой ликующей силой. Характер тематики, черты праздничной концертности, тенденции вариационного развития сообщают целому динамическую энергию, блеск, единство.
Своего рода блаженным отдыхом становится затем ария баса «Et in spiritum sanctum» (A-dur, бас с солирующими гобоями d'amore). Бах извлек из текста только одну выразительную возможность создать светлую идиллию, почти пастораль (6/8, нежные терции в волнообразном движении гобоев, легкая, подвижная мелодия баса). В контексте «малого цикла» Credo эта ария становится идиллическим интермеццо перед монументальным двуххорным финалом.