Затем Хануман перешел к описанию дхармы кшатрия. Он особо отметил, что кшатрия обязан держать совет с брахманами, содержать своих соглядатаев, стараться выведать секреты чужих царств через поимку их соглядатаев. Поставленных целей следует добиваться через подкуп, сеяние раздора, используя все средства.
В двух своих лекциях Хануман выступает с совершенно разной программой. Одна из них носит характер несколько теоретический, а другая, наоборот, напоминает собой практическую инструкцию. В первой из них он предстает метафизиком. Дхарма, по Хануману, изменяется в зависимости от юги. Какова юга, такова дхарма. Продолжительность юг колеблется. Самая длинная из юг — Критаюга, самая короткая — Калиюга. Разные учителя определяют разные сроки продолжительности юги. Но характеристики юг у всех учителей совпадают. Мы ранее показали, что реальная длительность каждой юги — шесть лет. Фактически, речь идет о двадцатичетырехлетнем календарном цикле. Не приводя здесь всех доказательств, просто напомним, что в тех редких случаях, когда авторы упоминали о югах, они не забыли сказать, что Маркандея жил во всех югах, а Рама Джамадагни жил между Третаюгой и Двапараюгой. Да и сам Хануман обращал внимание Бхимасены на то, что скоро уже наступит Калиюга.
Ничто не мешает Хануману сотворить противоречие уже в самом начале своей лекции. Описывая Критаюгу, он говорит, что в то время не было варн, богов, ракшасов, якшей, а дхармой считалась отрешенность от всего мирского. Но уже в следующем абзаце, продолжая свою речь о Критаюге, Хануман утверждает, что деятельность брахманов, кшатриев и шудр была строго разграничена. Теперь судите сами, или с возрастом память стала подводить Ханумана, или он сам не знает, о чем говорит. Если дхармой в Критаюгу считалась отрешенность от всего мирского, то кто тогда сеял зерна, шил и стирал одежду, готовил пищу, мыл посуду? Если все варны вели схожий образ жизни, то чем же они отличались друг от друга? Если дхарма для них была одна, то как и почему она потом разделилась? Если уже в то время люди были равны между собой в знаниях и мудрости, то откуда потом взялось невежество среди людей? Чем большими масштабами оперируют авторы, тем больше у них ошибки. Метафизический взгляд на вещи придает дхарме вселенский масштаб и вневременный характер. Таким образом, речь идет о космическом законе. Но до сих пор ни одно из открытий древности современная наука не признала в качестве подобного закона. В учении о югах прослеживаются воспоминания о золотом веке брахманов (эпохе доарийского завоевания), ностальгия по нему, стенания при взгляде на современные события и ужас перед будущими временами. Регулятор (дхарма) этих эпох ведет себя соответственно: чем короче юга, чем менее почитаются брахманы, чем ниже их статус, тем больше проблем с дхармой. Она становится подобием инвалида и преступника. О золотом веке правления брахманов следует только мечтать. Почему в последующих югах дхарма становится увечной? Она изменяет людей или люди ее? Метаморфозы, происходящие с дхармой, не отвечают на вопросы мироустройства, а множат их.
Хануман излагает видение мира, каким он предстает взгляду наивного мыслителя того времени из сословия брахманов. Принцип позитива прост: в мире хорошо тогда, когда вокруг все угождают брахманам. Отсюда легко сделать вывод: чем больше нагнетать страхи о будущих временах, тем лучше будут относиться к ныне живущим жрецам. Выгода очевидна.
Вторая лекция Ханумана оказалась совсем другой направленности. В ней он выступает в качестве социолога. Его интересуют принципы сосуществования, сотрудничества и подчинения варн. Конфликты, возникающие время от времени между общественными группами, приходится решать таким образом, чтобы и сохранить мир между тремя варнами (три Веды здесь ни при чем), и подчинить нижестоящие варны вышестоящим. Здесь дхарма — основополагающий принцип социального устройства древней Индии. «Бессмертие дваждырожденных» — их привилегии и особый статус держится на производстве товаров, земледелии, торговле, животноводстве. Рано или поздно, но труженикам и производителям придет в голову простая мысль, что нет смысла содержать паразитов и тунеядцев. Брахманы понимали; если не удастся сохранить свой особый статус, их легкой жизни придет конец. Перед ними стояли две задачи: убрать недовольство низших варн и оставить в неприкосновенности свои права. Эта миссия и была решена с помощью дхармы. Она становится своеобразным наркотиком, поддерживающим иллюзию мира между различными социальными группами. Любая попытка снизу поменять структуру общества, по мысли авторов этой концепции, должна привести его к краху. Дхарма позволяет сохранить высокий статус и привилегии брахманов и снизить уровень претензий остальных групп населения. На наш взгляд, это и есть основная функция дхармы. Здесь реализм не изменяет авторам этой концепции, хотя справедливость их и не на высоте. Но самокритика Хануману-социологу совершенно не свойственна. Обязанности варн распределены просто: принимать дары, совершать обряды и сводить все происходящее в мире к религиозному культу — занятия брахманов, охранять их права и привилегии — задача кшатриев, кормить всех — дело вайшьев. Статус шудр едва ли можно назвать человеческим. По сути дела, это рабы.