Подобные представления о дхарме либо создают все условия для нарушения традиционного понимания дхармы, либо уже являются ее нарушением.
Для большинства населения древней Индии дхарма совмещает закон, порядок, долг, справедливость, нравственность, обычай, праведное поведение в общественной и частной жизни. Для брахманов, окружающих Вьясу и Кришну, дхарма — лучший способ получить желаемое, добиться своей цели, использовать закрепленные варновой системой свои права в корыстных целях. Но если возможностей дхармы не хватает, следует пойти на нарушение дхармы, объясняя это проявлением высшей дхармы. В крайнем случае не надо бояться истреблять своих врагов. Знатоки дхармы объяснят потом, что они были нарушителями дхармы, зверями и демонами (асурами, ракшасами, обезьянами и тому подобное).
А теперь рассмотрим факты. В конце концов не столь важно, что люди говорят о дхарме. Главное, что говорят за них поступки.
Эпос часто и красочно рассказывает о распре между пандавами и кауравами. Этот конфликт носит открытый характер, хотя часто приобретает скрытые формы. Кауравов обвиняют во многих прегрешениях против пандавов. Но, по большей части, вина их просто измышлена.
В эпизоде «Сожжение смоляного домика» Юдхиштхира предлагает поджечь дом, где жили пандавы целый год. Ночью Бхима поджигает его. В огне погибают невинные люди: пять братьев нишадов, их мать и Пурочана, доверенное лицо Дурьйодханы. В городе люди думают, что это Дурьйодхана расправился с братьями. Пандавам на этот момент 18 — 20 лет. Понятно, что этот план составили не они, а их куратор Вьяса. Акция разработана чрезвычайно тщательно: в убийстве пандавов и сожжении их обвиняют Дурьйодхану. Здесь все признаки адхармы со стороны Вьясы, Видуры, Кунти, пандавов. Погибают невинные и непричастные к трагедии люди. Вину через умело распущенные слухи возлагают на Дурьйодхану — совершенно непричастного к этим событиям. А ведь требование дхармы иное: следует рассказать царю о истинном ходе событий. Но это невыгодно настоящим исполнителям и организатором преступления. Поэтому ответственность пытаются возложить на Дурьйодхану. А это уже клевета! Но никакой оценки со стороны авторов: ни юридической, ни нравственной. Наоборот, якобы целый год выносимое желание поджечь дом Дурьйодханой, (но так и не осуществленное!), выдается за истинную причину поджога. Это ярко выраженные двойные стандарты оценки события: то, что выгодно брахману Вьясе и пандавам, — то дхарма, все, что противостоит им, — то адхарма. Вот в чем корень «злокозненности» Дурьйодханы.
В Адипарве изложена история учителя богов сына Ангираса Брихаспати. Когда жена его старшего брата Утатхьи Мамата была беременной, Брихаспати силой овладел ей. А после этого еще и проклял своего еще не родившегося племянника. Этот поступок — величайшая адхарма с общепринятых норм и того времени да и ныне действующих у всех народов. Изнасилование беременной преступление! А ведь это учитель богов! Но ни слова осуждения Брихаспати от рассказчиков мы не слышим. «Quod licet Jovi non licet bovi». (Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку). К тому же учитель богов еще и бык среди брахманов! Заслуги мудрого Брихаспати столь значимы перед богами и брахманами, что назвать изнасилование адхармой ни у кого из них не достало мужества и честности. Свобода действий у богов превращается в произвол. Представим, что подобный поступок совершил кто-то из кауравов. Как гневно авторы эпоса обличали бы этот бесчестный поступок.
Убийство Шишупалы — следующий факт в нашем хронологическом ряду. Если смотреть с позиции традиционного представления о дхарме — и закона, и обычая, и нравственности, и чести, то убийство гостя за обеденным столом другим гостем при полном одобрении хозяина — ярчайшее нарушение дхармы. Но кто осуждается? Жертва! Кто прославляется? Убийца! Дремлет закон дхармы. Как бы ни рассуждали потом авторы о справедливости, как бы ни философствовали о демонической сущности Шишупалы и божественной его убийцы Кришны, но факты говорят против них. Рассуждающие о необходимости законов совсем не хотят их исполнять, если им они мешают. И, наоборот, легко нарушают законы, лицемерно прикрываясь благородными целями. Благая цель освящает любое преступление. Демонизация жертвы становится необходимостью для оправдания преступления.
Хидимба в лесу возле Варанаваты, Бака в Экачакре, Кирмира возле Хастинапура, ниватакавачи в Качском ране — все они жертвы ночных преступлений. Во всех случаях инициатива была на стороне пандавов. А ведь именно ночью совершаются грабежи и разбои, которые должны пресекать ночные стражники — ракшасы. Но именно их осуждают авторы эпоса. Все эти убийства прямо или косвенно направлены против Дурьйодханы. Гибель ниватакавачей выгодна их соседу Кришне. Поэтому он — истинный заказчик этого преступления.