Только 18 июня вождь с остальным войском, бывший, как упомянуто выше, в морском походе, возвратился в стан. Он встретил татар при очаковской переправе, имел с ними две схватки, одну на воде, другую на суше, причем казаки взяли в плен раненного в колено знатного татарина, по имени Белена, из числа царских придворных. Но так как турецкие силы, оберегавшие татар от опасности, были слишком значительны, именно состояли из 8 галер, 15 каравелл и 150 сандалов, то казаки принуждены были отступить и не могли воспрепятствовать переправе.
Расспрашивая Белена через переводчика о силах и намерениях татар, я узнал, что хан выступил в поход с двумя царевичами и 80 000 человек, из которых, впрочем, не более 20 000 вооруженных и способных к войне; и что они должны были, нигде не останавливаясь надолго, прямо идти в Венгрию. Сверх того, я узнал, что в Перекопской орде оставалось немного больше 15 000 человек и что хан их, извещенный еще до выступления о некоторых неудачах, которые турки потерпели от венгерского народа его императорского величества, очень неохотно выступают в поход.
Июня 19-го дня, поутру, вождь посетил нас вместе с некоторыми старшинами и затем принимал у себя. После обеда они выслушали московского посла, который, вручив подарки, открыто изложил перед колом то же самое, о чем говорил со мною раньше в дороге. Но прежде чем выслушать его, вождь прислал к нам из кола с просьбою, чтобы аудиенция, данная московскому послу раньше, нежели нам, не послужила поводом к недоразумению, ибо им хорошо известно, что его императорское величество стоит выше всех других европейских монархов и что поэтому его послов следовало бы выслушать первыми. Но так как они предполагали, даже отчасти убедились в том, что москвич должен был высказать соображения относительно вербовки сил его императорским величеством, то поэтому они сочли уместным предварительно выслушать его.
Июня 20-го дня мы имели аудиенцию и представили письменно в коле наше поручение о вербовке войск. После этого казаки, пригласивши нас выйти из круга, прочли публично нашу грамоту и потребовали, чтобы каждый высказал о ней свое мнение. Когда же, после двукратного воззвания вождя, все продолжали молчать, то присутствующие разделились, как это у них принято при обсуждении важных дел, и образовали два кола: одно, состоящее из старшин, и другое из простого народа, называемого у них чернью. После долгих совещаний чернь, наконец, обычными возгласами выразила свое согласие вступить на службу его императорского величества, в знак чего бросали вверх шапки. После этого толпа бросилась к другому колу-старшине, угрожая бросить в воду и утопить каждого, кто будет против этого мнения. Поэтому старшины тотчас же согласились на все, не смея противоречить черни, столь сильной и могущественной, когда она приходит в ярость, и только требовали переговорить с нами об условиях. Избраны были 20 депутатов, и нас снова пригласили в коло.
Тогда эти депутаты, усевшись на земле посреди большого кола, образовали маленькое коло и после долгих совещаний пригласили нас к себе; мы пришли и уселись среди них. Тогда они изъявили нам свою готовность поступить в службу его императорского величества, не щадя своей жизни. Они по существу согласны были двинуться в Молдавию, переправиться через Дунай и вторгнуться в Турцию, но для исполнения этого предложения оказались многие препятствия, которые удерживали их и заставляли совершенно отказаться: во-первых, они не имели достаточного количества лошадей ни для самих себя, ни под орудия, так как татары во время семи разновременных набегов, предпринятых в течение минувшей зимы, захватили и угнали более двух тысяч лошадей, которых после того не осталось и четырехсот; во-вторых, они не решаются вступить в Молдавию в столь ограниченном количестве наличного войска, именно около 3000 человек, так как трудно полагаться на господаря, да и сами молдаване от природы непостоянный, изменнический народ, вероломство которого хорошо известно казакам. В-третьих, при столь незначительном вознаграждении и при такой неопределенности наших предложений они не могли вступить с нами в договор относительно службы, как мы того требовали, равно как и предпринимать такой дальний поход. Потому они требовали, чтобы я облегчил им пути и средства, как запастись лошадьми; они осведомлялись, не взялся ли бы я выхлопотать у брацлавского воеводы несколько сот лошадей, как для них самих, так и под орудия.