В крепость назначен был воевода и целый штат служилых лиц при нем: дьяк, подьячий, аптекарь с лекарствами, голова, целовальник на кружечный двор и струговые мастера. Число войска по росписи должно было быть: рейтар, копейщиков и солдат 4491 человек, но налицо состояло 4014 человек. Всем рейтарам, копейщикам и солдатам назначено было определенное денежное и хлебное жалованье (рожь, мука, сухари, рыбий жир, пшено, соль, овсяная мука, или толокно, крупа гречневая), которое перевезено было в крепость частью из Киева, а большей частью с острова Кодака[89].
Посад крепости был заселен великороссийскими и малороссийскими поселенцами. Поселенцам велено было садиться за валом на посаде с правом торговать разными товарами, медом и водкой в кабаке, и в сентябре месяце того же года здесь поселена была тысяча семейств из разных малороссийских полков; а в октябре месяце один из обывателей крепости доставил в Москву к царскому столу в подарок «виноград в патоке». Как ратным людям, так и поселенцам предписано было особой царской грамотой не причинять никаких обид и утеснений кодачанам, севрюкам и запорожцам, если они пожелают завести поселки вверх и вниз по реке Самаре ради промыслов, охранять их пасеки и не мешать их промыслам[90].
Воеводой крепости определен был сперва Константин Малиев, но гетман Мазепа нашел Малиева слишком тихим человеком («он человек есть в слове зело тих») и потому временно сдал крепость думному дворянину Григорию Ивановичу Косагову, которого потом последовательно сменили Иван Федорович Вольшский[91] и дьяк Иван Иванович Ржевский[92].
Кроме возведенной крепости гетман Мазепа проектировал построить еще другую при устье речки Быка, впадающей в реку Самару. «То место смежно с шляхами, которыми ходят басурмане-татары под города царского величества и если посадить в ту крепость людей, то от той сторожи никто не мог бы скрыться и пробраться тайно в города»[93].
По окончании работ прислан был для осмотра города «знатный посланный царский» стольник Борис Васильевич Головин с похвальной грамотой и с наградами Мазепе, малороссийской старшине и полковникам[94]. Гетман Мазепа получил «многоценный» подарок «кафтан байберек золотой с пуговицами и алмазами» и 800 рублей денег[95], а старшина и полковники были одарены атласами («объярами»), камками («байбереками») и соболями[96].
Гетман, получив «дорогоценный» подарок, выразил князю Голицыну свою глубокую благодарность и обещал верно служить и всякого добра желать великим государям, не щадя здоровья своего, «до тех пор, пока будет дух в теле его». «А дело (построение крепостей), которое в прошлом году нам на статейных выписках, ваша княжеская вельможность, изволил подать, нынешним летом, в первых числах августа совершенное восприяло бытие; это богоугодное дело, то-есть построение на Самаре крепости, сделано не только к расширению государской державы и к умножению монаршеской на весь мир славы, на страх и утеснение басурман, на защищение и оборону христианско-православного народа, но и на крепкий выузданный своеволи непостоянных людей мунштук»[97].
По окончании построения крепости гетман Мазепа и окольничий Неплюев разъехались восвояси – первый в Батурин, второй в город Севск[98].
Вынужденные против воли признать необходимость построения крепости на реке Самаре, запорожцы не переставали, однако, высказывать свое неудовольствие по этому поводу и вскоре после окончания построения города написали гетману Мазепе письмо с укоризной за появление в запорожских вольностях московской крепости, за бездеятельность его в отношении врагов православной веры, басурман, за удержание у себя следуемых войску запорожскому хлебных запасов и за недопущение в Сечь малороссийских ватажников с разными продуктами.
91
У Костомарова (Мазепа, 1885, 16) вместо Вольшского назван почему-то воеводой Волконский; во всех современных актах он называется Вольшским.