Посланец прибыл в Сечь мая 12-го дня и в тот же день вручил войску гетманский лист, а кошевому атаману и старшине передал гостинец левами. Гетманский лист, по обычаю войска, прочитан был на раде, и через два дня после того на него написан был ответ. В ответном письме запорожцы писали, что гетман ничего им нового не сказал, кроме того, чтобы казаки разорвали с неприятелями мир и взялись за военный промысел против них. Убеждая в этом запорожское товариство, гетман сам не только для того никакой помощи войску не оказывает, – ни деньгами, ни хлебным продовольствием, но даже охотного люда из Украины на Запорожье не пускает и только сладкими своими обещаниями запорожцев, точно малых детей, утешает. От этого он красноречиво собой напоминает известную пословицу: «Доки зийде сонце, жебы роса очи их выисть». А чрез это может выйти вместо старой, добытой отвагой добрых молодцев войсковой славы, столь дорогой для всего казацкого народа, одна пагуба для запорожского низового войска. «Много раз мы писали до вашей вельможности, требуя от вас, чтобы вы прислали нам все необходимое и все потребное для военного предприятия, денег на сторожу, хлебных запасов на войско, свободного к нам прохода охочим людям, но вы, ваша вельможность, того не делали и теперь не делаете, а только, утешая своей ласкою, тем нас впевняете. Поэтому нам, не видящим от вас никакого внимания и расположения, зачем же власне с неприятелями розмириться и какое нам от того будет потом утешение и награда, разве сами себе уменьшим пожитку? Да и можем ли мы с нашими малыми силами возстать против такого воинственного неприятеля? Если, вельможность ваша, потребуете от нас, чтобы мы розмирились с неприятелями, то нам нельзя будет после этого не только распространиться, но и носа высунуть. Другое дело будет, когда вы учините досыть все так, как мы просили в первом и в теперешнем просим письме: тогда мы не будем больше причинять вам в этом дел никакого безпокойства. Если же вы не исполните согласно нашей просьбы, то не утруждайте больше ни себя, ни нас, и подобных писем к нам не присылайте. А что пишете, ваша вельможность, о том, что пресветлые монархи наши указали быть нам сим летом на военной службе, то мы всегда готовы к военному промыслу, и за нами это дело не станет, да и сборовнам болыцих не прийдется чинить: как скоро зачуем о сближении сил монарших, не замешкаем того ж часу и перемирие с неприятелем разорвать. А на сей час сообщаем вести, какие имеем о неприятельском положенья: крымский хан находится в Ядерном, вся орда повернула до Крыма, сын хана находится в Белограде»[151].
К листу от всего запорожского низового войска особо приложено было письмо к гетману Мазепе от кошевого атамана Гусака и от всей «за ним» войсковой старшины. Кошевой от себя и от всей старшины благодарил гетмана «упавши до ног его» за присланные в подарок левы и обещал с своей стороны всяким добром «отдячити и зичливыми услугами отслужити», но при этом покорно просил гетманскую ясновельможность исполнить просьбу всего запорожского низового войска: принять жалобу на уряд, то есть на начальников переволочанских: на сотника и на шапара за то, что они невыносимые кривды, убытки и бедствия людям причиняют, над войском запорожским насмехаются, говоря торговым людям, чтобы они не возили в Запорожье ничего другого, кроме дегтю да горилки. Такие слова – большая скорбь и обида для войска, и кошевой со старшиной просит гетманскую вельможность не оставить втуне таких слов переволочанских начальников[152].
После этого гетману ничего не оставалось сделать, как задобрить запорожцев. Он послал им при самом любезном письме годовое борошно и деньги с Переволочанского перевоза от прошлого года, обещал, кроме того, прислать деньги от царской казны и малороссийского скарба. Но за все то настоятельно просил низовое товариство разорвать перемирие с басурманами, которые, не опасаясь запорожцев и считая их своими друзьями, успели сделать несколько на христиан нападений под Белой Церковью, на Миус и Кальмиус и увести немало людей православных в поганскую неволю. Гетман убеждал запорожцев вспомнить рыцарскую отвагу и чинить на татар нападение, как делали это полковые есаулы малороссийского войска Рубан у Мотронина и Иван Искра на вершине Вовчей, отнявший взятый татарами ясырь под орельскими городками, и полковник Семен Палий с молодцами Переяславсксго полка под Белой Церковью за Гнилым Текичем[153].