На Халки Гельцер посетил проживающего здесь на покое Иерусалимского патриарха Никодима, который произвел на путешественника очень выгодное впечатление. На этом же острове путешественнику пришлось быть свидетелем народного праздника в честь св. Николая (не знаю, по какому случаю). В Греции св. Николай считается покровителем детей и всякого рода моряков. Праздник был многолюден. Почитание св. Николая распространено в Греции. «В прежнее время — теперь уже не то, — добавляет рассказчик, — благочестивые среди болгар говорили: «Когда Бог помрет, то мы выберем на Его место Богом св. Николая»» (насколько известно, такого же рода нелепицы можно слышать и от наших невежественных мужиков). В указанный праздник богослужение происходило в одной из приходских церквей. От множества собравшихся в храме была такая духота, какой нашему немцу никогда не приходилось испытывать. Его умиляли многочисленные молитвенные возглашения двух диаконов: помолимся «о острове Халки, о клире и народе сего острова» и т. д. Длинного богослужения немец не мог выстоять до конца, почувствовав головокружение. Однако он заметил, что поведение мужчин низшего класса при этом случае было образцовым: они с благоговением и во всяком случае с большим вниманием следили за ходом священнодействия. Но нельзя того же сказать, по словам наблюдателя, о женщинах, — они суетились и заводили бесконечную болтовню. Это же явление замечалось за богослужением и в других местах Востока, причем женщины подобным же образом держали себя и во время проповеди.
Пользуясь представившимся случаем, Гельцер рассказывает о мыслях, навеянных на него поминовенным богослужением, при котором он присутствовал в Константинополе и которое совершалось по случаю кончины 100-летнего патриарха Александрийского Софрония. Служил Вселенский патриарх в патриархии. Весь двор и храм переполнились народом. Тем не менее присутствующие, заметив среди них иностранца, уступали ему дорогу и пропускали его вперед, чтобы он мог все видеть: «Греки даже из простого народа вежливы и предупредительны», — замечает по этому поводу Гельцер. Это богослужение, как и вообще наблюдения его над жизнью греческого Востока, возбуждает в Гельцере следующие мысли: для современного византийского историка знание страны, людей и обычаев имеет неоценимое значение. В Византии еще живы учреждения древнего царства и прежней Церкви, относительно которых в библиотечных хартиях и в словах древних писателей доходят до нас лишь неясное, смутное известие. Здесь во всем видны следы 1000-летней жизни. За поминовенным богослужением путешественник прослушал проповедь, произнесенную на чистом классическом языке. Но затем опять-таки почувствовал необыкновенную усталость и попросил каваса вывести его из храма.
В заключение передадим некоторые общие замечания немецкого профессора, касающиеся разных сторон изучаемой им жизни. Греческий народ чрезвычайно привержен к своей Церкви. Церковь, которая в течение столетий рабства разделяла с народом радость и горе, срослась с сердцем этого народа. Она справедливо считается носительницей национальной идеи. Иерархия обладает большим могуществом; но и она, разумеется, в лице некоторых ее представителей и в исключительных случаях, принуждена бывает дрожать перед разбойничьей шайкой, напоминающей сицилийскую мафию. Вот пример. Смирна, с ее наполовину греческим народонаселением, есть по преимуществу греческий город. Естественно, что среди этого народонаселения встречаются люди самых сомнительных профессий. Однажды какой-то парень такого сорта, на душе которого тяготело не одно смертоубийство, нашел себе внезапную смерть среди простой уличной драки. Товарищи убитого просили Смирнского митрополита отпеть покойника. Архиерей отказался. Тогда к нему явился атаман шайки и с угрозой сказал митрополиту: «Я прошу совершить погребение нашего умершего брата, и уверен, что, пречестнейший владыка, вы исполните нашу просьбу». Напуганный архиерей повиновался этим словам.