Запрещения не избегают даже газеты и журналы, возбудившие неудовольствия в представителях папской курии. Конечно, запрещать читать газету или журнал после того, как они появились в свет, не имеет смысла, — старых газет и журналов почти никто не читает. Поэтому в католической Церкви встречаются запрещения вообще читать такую или другую газету, как скоро она найдена вредной для сынов папской Церкви. Так, в 1871 г. папа Пий поручил кардинал-викарию Патризи, дабы он циркуляром внушил священникам в Италии следующее: эти последние обязаны вразумлять своих духовных детей, что им запрещено чтение некоторых римских газет (указано: каких именно), и что нарушение этого предписания не есть грех простительный, но тяжелый. — Иногда дается разрешение сынам католической Церкви позволение читать и вредные газеты, но с тем, чтобы в них читались лишь политический и финансовый отделы. Так, бельгийские католические епископы объявили, что они позволяют своим пасомым читать лишь вышеуказанные отделы. В феврале 1885 г. архиепископ Генуэзский воспретил своей пастве чтение итальянской газеты «Эпоха». Он обнародовал циркуляр такого содержания: издатели, типографы, продавцы и распространители этой газеты подлежат отлучению; кто купит, прочтет или другому даст прочесть хоть один номер запрещенной газеты, тот совершает смертный грех. В декабре 1862 г. апостольский викарий Люксембургский Адамес прочел с церковной кафедры пастырское послание, которым объявлялось, что издатель здешнего «Курьера» и его сотрудники подвергнуты отлучению, а абоненты, так как они подпиской поддерживают дело сатаны, лишаются таинств. Издатель жаловался на архиепископа в суде, но последний отказал ему в иске.
Ультрамонтанские писатели высокого мнения о значении и важности индекса и деятельности индекс-конгрегации. Они стараются уверить себя и других, что это дело в высшей степени полезное и нимало не стесняющее научной деятельности. В майнцском «Католике» за 1868 г. по этому поводу говорится следующее: «Индекс имеет все значение, это суд авторитета веры над приватной наукой. Это знамя непогрешимой истины. Мы не разделяем опасения, что будто индекс препятствует исследованиям католических ученых. Если проследим историю индекса, то, несмотря на случайность, которая иногда руководила им, мы признаем в нем истинно универсальный регулятор науки; и несмотря на его лаконическую краткость, индекс является красноречивейшим наставником теологии». В таком же роде отзывался Люсонский епископ Белье во Франции, в шестидесятых годах. Он писал: «Индекс не заключает в себе ни одной книги, запрещение которой не было бы мотивировано на основании общих правил. Индекс есть книга, в которой более или менее выразительно указаны все заблуждения, которые дух ереси и схизмы пытается провести при помощи вредных книг, начиная от времен апостольских до славного папствования Пия IX, — это есть книга, которая для всех образованных людей служит как бы морской картой, на которой надежной и знающей рукой указаны все без исключения подводные камни, находящиеся в безграничных морях». «Индекс, — говорит он еще, — есть несравненный Meisterstück мудрости. Благодаря ему вы знаете, какую книгу до́лжно читать, а какую не до́лжно. Между всеми критико-библиографическими книгами самой полезной, самой достопочтенной и самой авторитетной нужно считать книгу индекса. Она, эта последняя, поправляет все другие, она может заменить многие другие, а самое ее ничем заменить невозможно. Она должна находиться в каждой библиотеке. Биографы, критики и библиофилы при всяком встречающемся случае с уважением должны приводить решения и запрещения, находящиеся в этой книге». Епископ Нимский Плантье в великопостном пастырском послании в 1857 г. называет индекс-конгрегацию «престолом здравого смысла, магистратурой истины, трибуналом, перед которым открывается истинная философия».