Естественное дело, что подобного же рода магическое искусство приписывалось и другим лицам. В IX в. твердо верили, что есть колдуньи, которые могут возбуждать непреодолимую любовь или ненависть. Король Гугон при помощи подобного рода волшебников старался привлечь к себе любовь своей супруги Берты. Было верование, что некоторые люди обладают способностью переменять погоду, и крестьяне очень заботились о том, чтобы задобрить таких колдунов. Ансельм Бизанценский своего врага Ротиланда объявил волшебником, содействовавшим любовным шашням. Он рассказывал о Ротиланде следующее: однажды ночью он захватил с собой мальчика, вывел его в поле, зарыл его по грудь в яму и затем окружил его валом из камней и небольшим рвом. Нос и глаза мальчику он в течение ночи отравлял каким-то куревом. И наконец произнес над ним такие волшебные слова: «Как мальчик связан здесь, так пусть и девица привяжется ко мне своей любовью; и как мальчик окружен стеной и рвом, так и она да объемлется страстью ко мне; и как дым беспокоит глаза мальчика, так пусть и ее беспокоит разлука со мной». Само собой понятно, что и о Ротиланде рассказывалось, что будто он не расставался с некромантической книгой, и что когда однажды у него украли эту книгу, то будто бы он пришел в величайшее отчаяние. И вот к какому способу он прибегнул, чтобы возвратить потерю: он выкопал какого-то мертвеца, при содействии дьявольской силы вдохнул в него жизнь и заставил его каким-то образом принести пропавшую книгу. Против опасных чар в те времена прибегали к защите разных амулетов и заговорных формул; существовали и книги, по которым можно было узнать, каким способом лучше всего защитить себя от опасных чар. Всевозможные суеверия в X и XI вв. были принадлежностью не только простолюдинов, но даже высшего и вкусившего науки духовенства. К суеверным людям должны быть причислены епископы Ансельм Бизанценский, Бензон, Дамиани, кардинал Бенон и пр.
К разряду суеверных действий, свидетельствующих о недостаточном просвещении духовных лиц изучаемого времени, следует причислять и следующие. В Средние века особенно сильно было развито почитание всевозможных реликвий; но это почитание не всегда утверждалось на здравых началах, так как было почти общее убеждение, что для приобретения почитаемой святыни все средства считались позволенными. Так, самое воровство реликвий признавалось тогда не только «благочестивым» обманом, но и выставлялось как дело славное. Епископ Авдакс Остийский (в X в.) украл мощи св. Далмация из монастыря, посвященного имени сего последнего, в Педоне. Патриарх Аквилейский Поппон, когда был завоеван и разграбляем г. Градо, без малейшего колебания присвоял себе священные реликвии. Когда король Оттон III потребовал от беневентинцев выдачи мощей апостола Варфоломея, то не желая расстаться с такой великой святыней, а с другой стороны — избегая гнева Оттона, те послали ему (под видом мощей Варфоломея) останки епископа Павлина Ноланского. Иногда дело заходило и еще дальше. Собратья знаменитого Доминика Лориката поспешно зарыли его тело в самой келии, где он скончался, из боязни, чтобы соседние монахи не похитили тела. Сходно с этим поступили однажды и жители городка, где умер св. Анастасий: монахам, которые требовали выдачи мощей св. Анастасия, они грозили топорами. Жители Равенны похитили у немцев тело папы Виктора II, которое те поместили было в епископском городе Эйхштедте. Ромуальда никак не хотели выпускать из Франции, и охотнее соглашались убить святого человека, чем уступить его другим: в чувстве благоговения (по словам Дамиани), некоторые почитатели св. Ромуальда желали, по крайней мере, владеть его телом, если уж нельзя было обладать живым подвижником. Во времена Каролингов было много людей, которые веровали, что у них есть письма, упавшие прямо с неба. В позднейшее время появилось много и других обманщиков, которые ни во что ставили обман, рассчитанный на простодушие народа. Так, один обманщик около 1000 г. выкопал кости недавно умерших людей и выдавал их за священные реликвии. Впрочем, развитие суеверий не оставалось иногда без обличений со стороны более понимающих дело людей, таков, например, был Вильгельм, биограф св. Нила.