После Германии посмотрим, как велось дело в Нидерландах. Чтобы воспрепятствовать распространению нового учения в Нидерландах, Карл V от 1521 до 1550 г. издает ряд распоряжений, которые публиковались в различных провинциях. Законодательство становилось все строже и строже. Филипп II верно шел по следам своего отца. Относительно книжного дела в этом законодательстве встречаем следующие общие определения: после публикации Вормского эдикта 1521 г. в Нидерландах еще не раз повторялось требование о сожжении или выдаче еретических книг в определенный срок под угрозой «наказаний телесных, имущественных и по обстоятельствам» (?), а также под угрозой изгнания и смертной казни. В 1549 г. было потребовано, чтобы книгопродавцы в течение восьми дней выдали еретические книги, а частные лица сами должны сжечь их. Известия, дошедшие от тогдашнего времени, говорят о весьма частых и громадных сожжениях книг, об их конфискации и т. д. В том же законодательстве находим такие определения: если книга трактует о церковных предметах, она должна быть наперед исследована и одобрена епископом или его уполномоченным; все прочие книги нуждаются в королевском разрешении; кто этого определения не соблюдает, тому на эшафоте раскаленным железом делается знак в форме креста или же таковому выкалывали глаз или отрубали руку, смотря по тому, что назначит судья. Если в первой книге, изданной без надлежащего разрешения, не было находимо никакого заблуждения, то виновный наказывался вечным изгнанием и с него брали штраф в 300 каролусгульденов. В том же законодательстве были еще и такие определения: книжные склады следовало ревизовать по крайней мере два раза в год; книжные тюки, присланные из-за границы, могли быть вскрываемы лишь в присутствии чиновников. Никто не мог завести типографию или начать продажу книг без дозволения. Типографы должны были клятвенно обещать, что они ничего не будут печатать без разрешения. Кроме книгопродавцов, получивших разрешение, никто не имел права продавать книг, хотя бы это были молитвенники, собрание церковных песен и календари, ни при дверях церкви, ни в других местах. Как строго соблюдались сейчас перечисленные определения, видно из следующего примера: в 1526 г. книгопродавец Франц Биркманн в Антверпене за продажу шестого тома Златоуста в Переводе Эколампадия был заключен маркграфом в тюрьму. В том же законодательстве находим определения и еще другого рода: в 1546 и 1550 гг. изданы были специальные списки книг, допущенных к употреблению в школах. В этом списке находим следующее: «Диалектика» и «Риторика» Меланхтона запрещены, так как в них встречаются сомнительные примеры; «Грамматика» Меланхтона позволена, но с замечанием, что лучше было бы не упоминать, что написал ее Меланхтон, дабы наименованием автора не побудить учеников прочитать и другие сочинения того же автора; также запрещены были указатели, составленные Эколампадием, к творениям Иеронима; последний труд позволено употреблять лишь под условием, что имя составителя будет изглажено в книге. В том же законодательстве Карла V встречаем, наконец, и вот какого рода определения: религиозные собрания (не богослужебные) были запрещены под угрозой строжайших наказаний; мирянам запрещено было диспутировать относительно книг Св. Писания. Кто будет найден виновным в ереси, а таковым считался и тот, кто владел или читал запрещенную книгу, на первый раз мог спасти себя от тяжких наказаний отречением от заблуждения; но если кто не хотел сделать этого, то мужчин обезглавливали и головы их выставляли на позорном столбе, а женщин заживо зарывали в могилу; если кто раз был уличен в еретичестве и отказался от заблуждения, а потом вторично был находим повинным в ереси, такого заживо сжигали.