Первые определенные известия относительно способов, которыми достигалось материальное обеспечение Константинопольской патриархии — самого патриарха и подведомых ему епископов, — находим в середине XVII в. у греческого писателя Христофора Ангела[54]. Но автора нужно признать слишком пристрастным к Греческой церкви. В самом деле, он ни словом не касается ничего такого, что могло бы служить в рассматриваемом отношении к порицанию Константинопольской патриархии. А между тем фактов в подобном роде было немало и в XVI, и XVII вв. Укажем на некоторые из этих фактов, так как недостаточно быть благожелательным к Греческой церкви в ее истории, но нужно быть и правдивым в оценке явлений, из которых слагается эта история. Константинопольские патриархи, как оказывается, не довольствовались обычными неблазненными, но очень скромными источниками доходов, а открывали для себя еще другие источники этих доходов, не заслуживающие похвалы. По известиям Рико, члена английского посольства при Порте, в XVII в., Константинопольские патриархи весьма легко давали разрешения на развод известной супружеской пары, как скоро патриарх получал за подобное разрешение достаточную сумму денег, причем разведенному мужу дозволялось беспрепятственно вступать в новый брак. Что касается простых или рядовых архиереев, то, по известиям того же Рико, одним из очень благоприятных случаев для них противозаконно поживиться за счет паствы было избрание и провозглашение нового патриарха в Константинополе. Провозглашение нового патриарха всегда вело к тому, что архиереи, принадлежащие к патриархату, должны были посылать известное количество денег в патриаршую казну, которая при указанных случаях сильно опустошалась не только турецким правительством, но и разными временщиками из греков, вроде Михаила Кантакузина (в конце XVI в.). Всякое назначение нового патриарха давало архиереям повод, собирая деньги в пользу нового патриарха, не забывать и собственных своих интересов, т. е. взимать с паствы и священников подаяния в большей мере, в расчете остаток от взноса по назначению употребить в свою пользу[55].
Если верить западным писателям той эпохи, то иногда в качестве епитимьи греческими архиереями взимались деньги, смотря по тяжести греха. Самое таинство покаяния для греческого духовенства рассматриваемых веков сделалось, значит, доходной статьей. Уверяют, что будто у них существовала такса, которой определялось: за сколько денег следовало прощать тот или другой тяжкий грех христианину, причем разрешение давалось только в случае полной уплаты пошлины сообразно таксе[56]. Мы не думаем, чтобы вышеприведенные известия о злоупотреблениях греческого духовенства были преувеличены; как увидим впоследствии, т. е. несколько позднее, это же духовенство позволяло себе делать еще и не такие вещи. Нелишне также напомнить читателю, что симония почти не переставала цвести в те века, о каких теперь у нас идет речь. Нередко случалось, что архиереи, боясь церковных прещений против симонии, пускались на хитрости, обходили вновь постановляемые законы против симонистов тем способом, что за хиротонию они и в самом деле денег не брали, но зато удваивали эмватик, т. е. обычную плату за право иметь известное место и проходить должность. Недаром известный Мелетий Пигас, патриарх Александрийский, некоторое время в конце XVI в. управлявший на правах наместника Константинопольским патриархатом и потому имевший возможность наблюдать состояние греческой иерархии, говаривал: «Те, которые должны быть руководителями прочих, сами совершенно слепотствуют. Стал у них свет тьмой, церковь сделалась торжищем. Иерейские и архиерейские чины считают не призванием к евангельскому учительству, а путем к корыстной наживе. Пастыри Израилевы торгуют человеческими душами в угоду своим страстям. Надлежало бы, чтобы сам Христос явился и трехплетным вервием опять изгнал из церкви этих торгашей божественной святыни. Вот ты, иерей и архиерей, и между тем погружен в денежные счеты, ищешь прибыли, перебираешь мелкие деньги, устанавливаешь сборы, отовсюду стягиваешь в свою мошну (?), чтобы всячески наполнить ее». «О треклятые порождения Искариота, не продается ли вами Христос?!»[57]. Так говорит Мелетий о конце XVI в., но, без сомнения, его слова справедливы не только в отношении к этому веку.
Константинопольские патриархи, как хорошо это известно, переводили архиереев с места на место в видах своекорыстных, но это еще не крайняя степень патриаршей финансовой изобретательности. По наблюдениям одного путешественника начала XVII в.[58], те же патриархи лишали без всякого колебания кафедр тех или других митрополитов, как скоро являлись кандидаты, предлагавшие патриарху за то или другое архиерейское место бо́льшую сумму денег. Случалось, те же патриархи поступали еще бесцеремоннее с подчиненными им архиереями: они безо всякой причины, под каким-нибудь самым незначительным предлогом, лишали того или другого архиерея принадлежащего ему сана — и архиерей, для того чтобы восстановить себя в прежнем достоинстве, должен был ехать в Константинополь и выхлопатывать себе восстановительную грамоту. Разумеется, грамота эта давалась не даром[59]. Вот образцы небезгрешных доходов Константинопольских патриархов старого времени!
54
Имеем в виду его сочинение «De statu hodiernorum Graecorum (греч. и латин. текст). Lipsiae, 1671.
55
58
Русского священника о. Лукьянова, совершившего путешествие по святым местам в 1710–1711 гг.
59
Курганов Ф. А., проф. Устройство Церкви королевства Греческого. С. 49. Ср.: Икономос. Τριακονταετηρὶξ ἐκκλεσιαστική. Σ. 132. — Нужно сказать, что вышеописанным образом поступали и архиереи с подчиненным духовенством: они иногда без всякой основательной причины лишали священника или диакона принадлежащего им сана и места; но потом опять и сейчас же восстановляли их в их достоинстве, как скоро получили денежный подарок с мнимо провинившихся. См.: Maurer. Das Griechische Völk in offentl. und kirchlich. Beziehung. Heidelb., 1835. Bd. I. S.401.