Несмотря на то, что ход преподавания шел вперед, Тюбингенский университет сравнительно мало имел слушателей: заметно было, что его обходили. Это побудило тогдашнего герцога потребовать от университета объяснения этого явления. Университет со своей стороны дал следующее объяснение: иностранцы мало посещают университет оттого, что он не успел еще поправиться после недавней продолжительной войны, что Тюбинген находится в глухом месте Германии, и что с ним конкурируют соседние города — Страсбург и Гейдельберг, которые имеют более благоприятное положение в Германии. Затем, университет разбирает некоторые возражения, какие делались против самого преподавания в Тюбингене, напр., что здесь предметы читаются слишком пространно и потому медленно, так что не дождешься конца курса, но что в саксонских университетах дело идет легко и быстро. Университет отстаивает свой способ пространного изложения наук. Он утверждал, что краткие курсы чтений приносят мало пользы для учащейся молодежи, что при таком способе чтений студенты могут нахватываться там и здесь лишь кой-чего, ut canis е Nilo (как собаки [пьют на бегу] из реки Нил (лат.). — Ред.), и что в голове студентов не может сложиться солидной системы. Однако же факультет обещает в этом отношении возможные улучшения. Это было в 1734 г.
В 1744 г. вышло довольно странное предписание, чтобы профессора богословия читали, не как доныне было, каждый — определенный курс наук, но чтобы они попеременно читали все науки. Через год каждый должен был читать то, что доныне излагалось другим и т. д. Для лекций, назначенных для всех студентов, определено было 3 и 4 часа в день (кроме лекций, так называемых, приватных). Предписание профессорам меняться ежегодно предметами Вейцзеккер справедливо признает низведением университетского преподавания до уровня школьного. Это предписание впоследствии повело к спорам. В 1770 г. герцог Карл-Евгений собрал комиссию для обсуждения вопроса: нужно ли удержать систему попеременного чтения профессорами предметов? Комиссия высказалась за уничтожение этого обыкновения. Но богословский факультет, состоявший тогда из 3-х лиц, пожелал остаться при прежней системе, и герцог определил уступить факультету. По этому же вопросу спрошена была и консистория, которая представила свое мнение с указания оснований pro и contra обыкновения. В пользу уничтожения указанного обыкновения выставлено было то, что редко можно встретить профессора, который был бы силен во всех науках, и что это поведет профессора к усовершению в том круге наук, каким он исключительно занимается. Но, с другой стороны, и удержание обыкновения небесполезно, потому что кто имеет обязанность читать определенный круг наук, тот не будет иметь побуждения и цели заниматься другими науками, а от этого произойдет то, что в случае, например, болезни известного профессора некому будет заменить его. Когда состав факультета в 1777 г. изменился, мнение об отмене указанного обычая восторжествовало. Около того же времени вошло в правило посвящать лекциям утром 8–11 часы, а по полудни 2–5 часы, первые назначались на обязательные лекции, вторые на приватные. Характерно еще, как решен был вопрос о мерах заставить студентов неопустительно посещать лекции. В 1757 г. правительство дало знать профессорам факультета, что герцогские стипендиаты под предлогом посещения лекций бродяжничают, расхаживают по трактирам и другим подозрительным местам. Поэтому оно рекомендовало профессорам при конце каждой лекции перекликать слушателей по именам и отмечать не бывших. Правительство хотело изготовить для них печатные списки слушателей в таком количестве экземпляров, сколько у каждого из них часов чтений в известном семестре, так чтобы они легко карандашом или чернилами могли отмечать отсутствующих. Факультет высказался против подобной меры. Он нашел такое требование неслыханным и замечал, что не одни стипендиаты слушают лекции, но и другие лица, в особенности иностранцы, которых эта мера вовсе разогнала бы. Факультет, однако же, обещался смотреть за посещением лекций студентами.
Период 1785–1826 гг., девятый, замечателен в том отношении, что в этот период происходит упадок так называемой старой Тюбингенской школы и появляются задатки для создания новой школы. Вейцзеккер дает такую характеристику старой школы: «Эта школа имела своей задачей защиту ортодоксального учения. Ее делом была защита христианского учения и его откровенного характера вообще. На этой защите она и остановилась. Только в этом смысле она и имеет значение среди духовного движения эпохи. Все преподавание показывает, с какой ревностью она это совершала. Дух времени начал брать свое, и она тщетно старалась противиться ему». Ввиду того, что университет вообще и богословский факультет в частности клонились к упадку, правительство принимает меры к улучшению дела. Потребовано было с этой целью мнение от факультетов и от сената (совета) со всевозможными статистическими сведениями, и результатом всего этого был декрет, которым потребовались многие преобразования в университете. Именно, было потребовано, чтобы университет старался об удовлетворении новейших запросов со стороны преподавания. Профессорам богословского факультета была предоставлена свобода в выборе материала для лекций; постановлено не препятствовать им, если захотят двое из них в данное время читать один и тот же предмет. Обличительное богословие вычеркнуто из числа предметов преподавания, так как этот предмет в большей части университетов закрыт и так как вопросы, входящие в эту науку, могут быть помещены и в догматике, и в церковной истории. По Св. Писанию предписано как можно более знакомить студентов с библейскими книгами, не останавливаясь, впрочем, слишком долго на книгах ветхозаветных. Программа церковной истории была расширена: новейшая история должна была читаться в особый семестр. Вместе с этим введены в курс наук: chronologia sacra, antiquitates ecclesiasticae, символические книги и пр. Факультет согласился с этими требованиями, находя, впрочем, что для некоторых ветхозаветных книг должен был отведен больший срок, чем какой указан декретом, именно для Исаии и Псалмов. В то же время обращено особенное внимание на упражнение студентов богословия в проповедничестве. Предписано было давать им темы и тексты не только для проповедей, но и для покаянных речей (Beichtrede), для собеседований с детьми, больными и пр. В 1819 г. профессор Банмайер пришел к мысли об основании проповеднического института. Он учредил, чтобы студенты говорили свои проповеди в дворцовой церкви (Schlosskirche). Старания об усовершении студентов в проповедничестве умножаются еще более впоследствии.