Драма не вышла из творческой лаборатории поэта. Широкий круг читателей узнал о ней значительно позднее. Монолог Прометея еще в рукописи был прочитан Лессингом и удостоен высокой оценки немецкого просветителя. Гете опубликовал рукопись в 1830 г.
Драма «Гец фон Берлихинген», написанная в 1771 г. (опубликована в 1773 г.), принесла Гете первые лавры. Она сделала его имя широко известным в Германии. Мужественная фигура средневекового бунтаря вдохновила поэта. «Я воплощаю в драматическую форму историю благороднейшего немца, спасаю от забвения память о прекрасном человеке», — писал Гете о своей работе над драмой. Это монументальное произведение сделало переворот в художественных вкусах тогдашней Германии. Десятки молодых писателей и поэтов пустились подражать Гете, и появилось множество так называемых «рыцарских драм».
Действие пьесы относится к началу XVI столетия. Гете с большой точностью воспроизвел историческую эпоху, время Великой крестьянской войны. И то обстоятельство, что он избрал период революционного подъема народных масс, говорит о его настроениях, его политической ориентации. Ф. Энгельс писал, что Гете «в драматической форме отдал дань уважения памяти мятежника».[248] Драма написана в годы наибольшего увлечения поэта Шекспиром.[249] Она выполнена в форме шекспировских хроник. Здесь нет пресловутых единств классицистического театра, действие развертывается свободно, не ограниченное ни рамками времени, ни рамками места. Короткие, быстро сменяющиеся сцены переносят нас из рыцарского замка в городскую ратушу, или в лес, к цыганскому табору, или на веселую крестьянскую свадьбу. Гете показал широкую, многостороннюю картину жизни тогдашней Германии. Пьеса его многолюдна. Здесь представители всех состояний и всех сословий: и рыцарь, и епископ, и император, и крестьянин, и купец. Каждому дан свойственный ему образ мыслей и свойственная ему речь.
Поэт показывает междоусобные распри феодальных князьков Германии. Император Максимилиан, старый и добрый, но слабовольный правитель, бессилен что-либо сделать. «Новые распри: они вырастают, как головы гидры!» Однако есть среди них честные, благородные рыцари; они сочувствуют страданиям народным, они хотели бы покоя от постоянных раздоров, хотели бы служить единому государю, объединившему страну. Таков Гец фон Берлихинген. Это старый рубака. Он храбр и обладает огромной физической силой. Его прозвали «Железной рукой», потому что в бою он потерял правую руку и вместо нее теперь носит железную. Тяжело приходится тем, кто встречается с ним на поле брани. Геца любят как мужественного и благородного человека. «Храни его господь. Справедливый вельможа!» — говорят о нем крестьяне. Геца любят молодой и пылкий Франц фон Зиккинген и особенно его юный оруженосец Георг. Георг — воплощение дружеской верности, беззаветного служения долгу. Это один из обаятельных образов пьесы. Действие пьесы развертывается по нескольким сюжетным линиям. Одна из них — линия Вейслингена и Марии.
Гец захватил в плен одного из приближенных епископа — Вейслингена. Тот, находясь в плену, влюбился в сестру Геца, Марию, чистую, нежную, неспособную ни на какую хитрость и корысть девушку. Ее простота, наивность и задушевность подкупают. В ней есть нечто от будущей гетевской Гретхен.
Мария также полюбила пленника своего брата. Вскоре молодые люди были помолвлены, и Гец отпускает Вейслингена под честное слово на свободу. Но без особого труда удалось епископу возвратить к себе Вейслингена при помощи Адельгейды, женщины редкой красоты и ума, при этом жестокой и порочной.
Адельгейда смеется над понятиями рыцарского долга, обязанностями, налагаемыми данным словом. «Довольно! Довольно! Рассказывайте это девочкам! Рыцарский долг! Детская игра!» И Вейслинген поддается логике ее суждений. Он в ее руках. Он забывает Марию, свои клятвы, женится на Адельгейде, становится ее рабом. Через некоторое время она жестоко сообщает ему, что не любит его, что ошиблась в нем.
Адельгейда мечтает о большой карьере. Попав ко двору императора, она пленяет юного наследника, будущего Карла V. «Я вынашиваю в своей груди слишком великие замыслы, чтобы ты мог преградить им путь. Карл! Великий, доблестный муж и вместе с тем император! И неужели он окажется тем единственным из мужчин, которого не прельстит моя благосклонность? Нет, Вейслинген, не пытайся помешать мне, иначе ты сойдешь в могилу, а я перешагну через нее».
249
В 1771 г., в статье «Ко дню Шекспира», Гете писал: «Первая же страница Шекспира, которую я прочитал, покорила меня на всю жизнь, а одолев первую его вещь, я стоял как слепорожденный, которому чудотворная рука вдруг даровала зрение».