Западная Европа стала проявлять интерес к культуре Востока с XVII столетия. Крупнейший ориенталист д’Орбелло издал в 1697 г. энциклопедию по Востоку «Восточная библиотека, универсальный словарь, содержащий основные сведения о народах Востока». В течение всего XVIII столетия эта «Библиотека» была главным источником знаний по Востоку. В начале XVIII в. А. Галлан перевел на французский язык с арабского сказки «Тысячи и одной ночи» (1707―1717 гг., 12 томов), которые очаровали европейского читателя. Их читала вся Европа. Они породили моду на Восток.
Восток привлекал взоры писателей XVIII в. скорее как страна чудес, как область экзотики. Восточные образы (конечно, стилизованные и далекие от действительности), восточный колорит используются в просветительской литературе (Вольтер — «Вавилонская принцесса», «Задиг», «Заира», «Магомет»; Дидро — «Нескромные сокровища», Монтескье — «Персидские письма»). Тема Востока возникает и в творчестве английского писателя Гольдсмита, а позднее в повести Бекфорда «Ватек».
Писатели-просветители обращались к теме Востока и для обсуждения некоторых общих политических и социальных проблем. Без глубокого изучения настоящего положения дел в восточных странах просветители говорили о деспотической политической системе Востока. Еще Монтень писал о том, что жители Азии не научились произносить слово «нет» и потому допустили у себя неограниченную власть одного лица. Просветители указывали на политическую систему восточных стран как на устрашающий пример деспотизма (Монтескье — «Персидские письма»).
Восток в XVII―XVIII вв. уже значительно утратил те могучие культурные силы, которые некогда создали произведения огромной художественной ценности. Этому способствовала изжившая себя система феодализма, постоянные внутренние междоусобные конфликты, беспощадная эксплуатация крестьян, приводившая к массовым восстаниям (в Японии за время XVII―XVIII вв. и первой половины XIX в. было 1240 крестьянских восстаний).
Внутренне ослабевшие государства становились добычей иноземных захватчиков. Китай подпадает под власть маньчжуров, подавлявших его национальную культуру, Индия — под власть англичан.
Борьба ост-индских компаний Англии, Франции и Голландии за овладение рынками Индии, а затем и самой Индией началась в XVII столетии. В 1805 г. страна стала окончательно колонией Англии.
Турция, захватившая к концу XVII в. огромную территорию, включающую Алжир, Ливию, Египет, Сирию, Грецию, весь Балканский полуостров, Крым, все Черноморское побережье Кавказа, подавившая культурную жизнь покоренных народов, начала в XVIII столетии стремительно распадаться по частям.
Деспотическая система Турции благоприятствовала расцвету придворной поэзии. Поэты превращали поэзию в своеобразный предмет роскоши, придавая исключительную роль форме стиха.[11]
Крайний упадок, разброд, постоянные внутренние распри племен переживала соседняя с Турцией Персия. После вторжения войск Тимура и правления его враждовавших друг с другом потомков (XIII―XV вв.) она так и не могла оправиться. Литература и здесь носила Придворный характер. Изощренная, утонченная лирика, как затейливый орнамент, тешила вкусы персидских аристократов.[12] Изящные затейливые касыды и газели — главные поэтические жанры, как и в Индии при дворах Моголов, выходцев из Средней Азии.
Определенный спад, особенно к концу XVIII в., переживает и китайская культура. Этому в значительной степени способствовало господство маньчжуров, утвердившееся в стране в середине XVII в. В Китае, однако, появилось несколько значительных произведений. Пу Сун-лин (1640―1715) напечатал «Рассказы о чудесах из кабинета Ляо», в которых фантастические приключения, сдобренные лукавой иронией автора, высмеивали (довольно добродушно) несовершенства общества. Писатель Цао Сюэ-цинь (1640―1715) создает огромный в 120 глав роман «Сон в красном тереме» (издан полностью в 1791 г.). С легкой грустью описывается в нем упадок древнего феодального рода и несчастья двух влюбленных. В нашей стране роман издан в 1958 г., роман Ли Шу-чжэня «Цветы в зеркале» — в 1959 г.[13] Ли Шу-чжэнь (1763―1830) рисует вымышленное государство Сюаньюань, правитель которого мудр, справедлив и миролюбив. Идеал «просвещенного монарха», какой возник в западной литературе, на Востоке еще недостаточно четко вырисовывался, и монарх представал в литературе как носитель идеи добра, в плане несколько абстрактной всеобщей справедливости. (Государь должен заботиться о благе подданных, окружать себя мудрыми и добрыми министрами, не поддаваться на лесть придворных и пр.). Ли Шу-чжэнь подчеркивает в своем идеальном правителе его миролюбие, стремление к добрососедским отношениям с пограничным государством. В идеальном государстве Сюаньюане (своеобразной социальной утопии) процветают науки и искусства, власти им оказывают покровительство. И людей здесь ценят по их нравственным достоинствам.
12
См.: