Природа в те времена тоже стала одним из элементов декора и подвергалась в этой «роли» определенной стилизации, чтобы превратиться в произведение искусства. Мадемуазель де Скюдери представляла себе идеальный «сельский дом», созданный по образу и подобию дворца, описанного в произведении под названием «Борьба любви в сновидении Полифила»; так вот, в этом «скромном жилище» должно было быть множество зеркал, «расположенных напротив оконных проемов таким образом, чтобы они отражали сельские виды и чтобы создавалось впечатление, что эта восхитительная гостиная не имеет с трех сторон стен и совершенно открыта»3. Зеркала размещали между резными деревянными панелями и точеными мраморными пилястрами во дворах дворцов и замков для того, чтобы в них отражались прекрасные виды природы, что должно было способствовать радостному возбуждению взоров, духа и разума. Зеркала были повсюду, в том числе и в парках: так, своды грота в парке Сен-Жермен были сплошь покрыты зеркалами. «Когда там пускали воду, то тотчас же можно было увидеть сотню каскадов вместо одного и бесчисленное множество струй, бьющих со всех сторон. Каждое зеркало отражает некие предметы и «посылает» их изображения другим зеркалам, так что зеркало, не отражающее какой-то предмет непосредственно, как бы «заимствует» его изображение у соседних зеркал»4. Простота реального мира бледнеет и исчезает перед лицом множественности мира искусственного. В этом царстве блеска и роскоши богатство выставляет себя напоказ и многократно преумножается. «Итак, ничто не теряется среди этих зеркал», — добавляет в конце автор сего описания, выказывая наличие у него здравого смысла, вполне достойного какого-нибудь почтенного счетовода.
Мануфактура, являвшаяся «поставщицей волшебных снов и сладких прекрасных грез», тем не менее тоже подсчитывала доходы и убытки, причем очень тщательно. Количество заказов росло с каждым днем: в последние два десятилетия века половина семейств парижан обзавелась зеркалами. В начале деятельности предприятия управляющие предполагали, что мощность его составит от 800 до 900 зеркал в год, но даже этого явно не хватало. К тому же очень быстро наступило разочарование, так как зеркала во множестве бились при транспортировке из Сен-Гобена в Париж и во время амальгамирования; кроме всего прочего в них порой обнаруживались столь серьезные дефекты, что клиенты отказывались их покупать. Королевская мануфактура чудом избежала разорения и краха в 1699 г., когда самые знатные семейства принцев и герцогов наотрез отказались покупать зеркала отвратительного желтоватого оттенка с плохо нанесенным слоем амальгамы. Приказчики мануфактуры были вынуждены наложить лапу на запасы парижских торговцев зеркалами, чтобы отнять у них хорошие зеркала и выполнить заказы, поступившие из королевского дома. Надо сказать, что, несмотря на строгие указы, запрещавшие импорт зеркал, сам Людовик XIV нередко закупал через посредников продукцию венецианских мастеров: так, в 1686 г. некий венецианский купец поставил Его Величеству венецианских зеркал на сумму в 3478 ливров, а на следующий год — на 4800 ливров5. В 1714 г. королевские посредники были вынуждены вновь из-за отсутствия качественных зеркал на складах мануфактуры обратиться за товаром к итальянцам.
Погрешности в процессе производства долгое время тяжким бременем висели на цене изделий. Зеркало оценивалось в соответствии с его размерами и чистотой стекла, его прозрачностью; тарифы исчислялись, исходя из абсолютных показателей, но следует заметить, что столь высокое качество, которое якобы являлось нормой, было достигнуто приблизительно в 1830 г., после огромных успехов в химии. Один раз в неделю, по пятницам, когда готовая продукция выходила из стен полировальной мастерской на улице Рейи, каждое зеркало представало перед взорами искушенных оценщиков, которые в присутствии управляющего мануфактурой и его заместителей принимали решение, «какую скидку из идеальной цены следует сделать в данном конкретном случае из-за наличия тех или иных дефектов6. Но даже с учетом вот таких скидок, зеркала, произведенные во Франции на Королевской мануфактуре, на протяжении долгого времени были более дорогими, чем зеркала венецианские, и менее красивыми, и только в конце века они сравнялись с ними и в цене, и в качестве, а потому и стали конкурентоспособными.