— Сейчас я засуну тебе твой подарок в жопу, передвигаться не сможешь. Нахер отсюда.
На пороге показалась мощная фигура, заслонившая собой практически весь проход. В костюме в клетку стоял Оливер Спайк, собственной персоной. Гневный и серьезной. И я облегченно выдохнул.
Глава 4
— Оливер… — голос Чернышева стал глуше, а напыщенное лицо стало испуганным. — А ты здесь какими судьбами?
— Зашёл проведать старых друзей. — Спайк стремительно зашёл в палату и остановился у нас, не отрывая уничтожающего взгляда от собеседника. Я отчетливо вспомнил, почему Оливер был единственный человеком, который противостоял Луке. Его главный конкурент по жизни во всем.
Не уступающий ему в росте и ширине плеч, решительный и смелый. Он возвышался над всеми нами.
— Так мы можем проведать их вместе. — Михаил только пытался казаться смелым, но на самом деле он уже понял, что ему тут ничего не светит. Оливер все еще служил, уже в ФСБ, его звание и подразделение было засекречено.
— Алиса находится под моей защитой. — он так спокойно это сказал, как будто это уже давно решённое дело. Словно имел право такое говорить.
Черт.
Перед Дамаском эти двое подрались из-за Алисы, переломали половину столов в баре. Оливеру хотелось позлить Луку, обыграть его, увести у него девушку. Теперь уже жену. Соперничество во всем. Сначала в Армии, потом один остался служить, другой ушёл. Конкуренция продолжилась по роду деятельности, по уровню власти, по охвату влияния. Пока этим двоим удавалось сосуществовать.
Чернышев позеленел и попятился назад, переваривая полученную информацию. Через несколько часов все будут знать, что женщина Луки Гроссерия перешла к Спайку. Господи, да он воскреснет только ради того, чтобы убить меня за то, что я допустил такое.
В этот момент хуже Чернышева выглядели только мы трое, беспомощно рассматривающие Оливера. А что было сделать?
— как Вы?
— Ахуенно, разве не видно? — Макс перебрался на постель Алисы. И теперь с нескрываемой ненавистью смотрел на Оливера. Нужно отучать пацана разговаривать так, столько материться. С этим всем хаосом никакого воспитания.
— А пацан с яйцами. — усмехнулся сослуживец. — Тебя как зовут?
— Я Макс Гроссерия. А ты кто такой?
Пожалуй, в этой комнате единственный мужик с яйцами действительно был Макс. Или это детская бравада, не понимание реальности?
— Оливер Спайк, не знал, что у Луки есть сын.
Все промолчали, никто не ответил на его непоставленный вслух вопрос. А Макс только спину распрямил, гордо вздёрнув подбородок.
Алиса.
— Как ты? — его мягкий и сильный голос убаюкивал, я помнила его именно таким. Человек, который не боится Луку Гроссерия. Мужчина с бутылкой виной.
— Не очень. — честно ответила я, подтягивая одеяло выше, потому что светить своими прелестями перед Оливером совсем не хотелось. А еще я помнила, как Дьяволу не понравилось, что я с ним говорю. Тогда мы поссорились и столько времени потеряли… Но тогда я бы не смогла узнать кто он…
Он сидел на стуле рядом со мной. Между нами расположился Макс, защищающий мою честь, воинственно выпятивший грудь. Мой ласковый ежик.
— Я приехал высказать тебе лично мои соболезнования.
— Ты поторопился, мне нечему пока соболезновать. — Собеседник поднял удивленно бровь, не понимая. — Лука жив. Его тело так и не найдено, и он не из тех кого так просто убить.
Оливер согласно кивнул что-то обдумывая. Возможно о том, что я тронулась головой. С этим трудно не согласиться, крыша уже протекает, но мы не достигли цели. Мы не успели его найти, они не переместили его. Пока тела нет, он жив.
— Еще я хочу сказать, что несмотря на наши отношения с Лукой, я всегда готов помочь тебе. Можешь звонить мне в любое время.
— Спасибо за предложения, но думаю, что Захар не даст меня в обиду.
— Я заметил. — Оливер встал, поправляя пиджак. Выглядел он безукоризненно. Красивый. Очень. — Просто ты мне нравишься, Алиса. И мне не хотелось бы, чтобы ты стала жертвой перекрестного огня, который сейчас разразится. Луки нет, его люди боятся, Майлз и Захар не знают кому доверять, а их двоих мало, чтобы справиться со всеми врагами. А ты Алиса просто хорошенькая молодая женщина. Ей и оставайся.
А как можно остаться просто хорошенькой женщиной, когда муж обменял себя на тебя?
Лука
— Хотелось бы сказать, что тебе идёт, но нет, брат! — Шамиль без остановки смеялся, глядя на мой новый образ, превращающий меня в настоящего бандита, первобытного варвара. Некрасивого и бездушного. Лысый с карими глазами, чёрной бородой. Урод, одним словом. От линз глаза слезились и покраснели. Как наркоман.