Захар берет за шкирку Оливера и не церемонясь с ним тащит его тело по земле, оставляя кровавый след. Я не могу оторваться от этого зрелища, страшно до чертиков, даже шевелиться трудно.
Лука подхватывает меня, закидывает на плечо и молча несёт в сторону дома.
Глава 9
Оставляю Алису в доме, приставляя к ней несколько парней, которым я более-менее доверяю. Остальные балбесы ни на что не способны. Они себя не могут защитить, что говорить о других. Но это ожидаемо, лучшие всегда были у меня или Оливера.
Парни смотрят на меня как на воскресшего с ужасом. Руслан, который вчера заливал о превосходстве Оливера и его правах на Алису, особо нервничает, понимает, как сильно меня разозлил. Знает теперь кто я, а также то, что никому не прощаю такие заявления. Но ему так уж и быть, спишу.
С Монишей я размяк, стал добрее и, как следствие — слабее.
Иду в дом к Захару и Саиду, чтобы закончить с сослуживцем, раз и навсегда.
Какой он ласковый и нежный зверь, для него моя женщина — малышка. Ну ничего, я этого зверька засыплю холодной землей, чтобы на там свете нежничал и тряс своим членом, ушлепок.
Захар сильно потерял массу, осунулся и приобрёл землистый цвет кожи. Кладу руку ему на плечо, сжимаю его, выражая так свою благодарность. Думаю, он давно не спал, защищая то, что я оставил. Многие считают его моим слугой, но это не так. Захар — друг, самый настоящий и преданный.
— Ну привет, Мурад. — говорит он с нескрываемой ухмылкой.
Вчера вечером первым делом я позвонил Захару, человеку которому доверял и доверяю, в котором никогда не сомневался не на секунду, лучшему из лучших в бою — Захару. Несмотря на удивление, может быть даже шоковое его состояние, он сразу понял, что мне от него нужно и что он должен сделать.
Я очень боялся, что он не успеет прибыть и найти выгодную позицию, но он не подвёл, сделал все лучшим способом. Страховал меня со спины. Оливер не ожидал такого. Без Захара может быть сейчас я был в земле.
— Ну привет, дорогой друг.
— Может уже закончите нежничать, голубки? — Оливер сплюнул под ноги кровью. Очухался. У него теперь не хватало нескольких передних зубов.
— Не переживай, сейчас и с тобой понежничаю.
Помогаю ему встать на ноги и сесть на стул, принесённый Саидом. Тот садится неуклюже, скрючиваясь. Я сажусь напротив него, показывая чтобы нам не мешали.
— Ты не слышал поговорку: на чужой каравай рот не разевай!
— А это был ничей каравай! Ты ее бросил, оставил совсем одну. Я же защищал ее.
— Глупости, ты желал взять ее силой.
— Если бы хотел — взял!
Руки чешутся, хочется добить его, отпустить грехи, но сейчас мне нужно кое-что другое от него.
— Мне нужны имена. — резко перевожу тему, он сам хочет дать повод мне разозлиться и выйти из себя, отойти от нужно мне направления.
Оливер улыбается кровавой улыбкой, обнажая чёрную дыру.
— Я слышал, что тело Дэнчика без головы нашли в какой-то канаве. Неужели он тебе ничего так и не рассказал?
— Хочу сравнить истории. — вру ему. Потому что, то что рассказал Дэн — ничтожная информация, которая ничего не стоит. Он исполнитель, который никогда бы не узнал настоящего заказчика. Мелкая рыба в аквапариуме, гупешка среди пираний.
— Ложь. Ты ни черта не знаешь.
— Оли, мы с тобой уже старые волки, которые знают все наперёд. Ты знаешь, что я не отпущу тебя, не прощу. ТЫ бы так же поступил на моем месте. — достаю из-за спины ствол, показываю ему. — Несмотря на все, я тебя уважаю, ты не крыса и не трус. Если ты поделишься со мной информацией, я позволю тебе уйти красиво.
Его лицо становится серьезнее, словно до него только сейчас дошло очевидное.
— Я лучше умру как собака, чем преподнесу тебе все на блюдечке. — его голос ровный и спокойный, значит не скажет ничего. — Но ради Алисы, я дам тебе подсказку… Ты не там ищешь, Лука, нужно искать ближе от того кого и не ждёшь. Ты ищешь предателя среди ребят, но нужно искать среди тех кто сидит с тобой за одним столом.
Он смотрит мне в глаза, не моргая, специально медленно произнося каждое слово, чтобы произвести нужный эффект.
— На кого ты намекаешь?
— А сколько человек ты пускаешь за свой стол? — глаза Оливера блестят больной лихорадкой.
Я встаю, делая глубокий вздох, он мог и соврать, но мог и говорит правду. Я давно думаю об этом. Делаю несколько шагов по направлению к выходу и возвращаюсь, кладу пистолет перед ним. Пытать его бесполезно, ничего не скажет. терзать тоже не хочу.
— Там один патрон. Если надеешься улизнуть — не удастся, даже если подстрелишь кого-нибудь, второй будет в тебя.