— Не переживай, сейчас и с тобой понежничаю.
Помогаю ему встать на ноги и сесть на стул, принесённый Саидом. Тот садится неуклюже, скрючиваясь. Я сажусь напротив него, показывая чтобы нам не мешали.
— Ты не слышал поговорку: на чужой каравай рот не разевай!
— А это был ничей каравай! Ты ее бросил, оставил совсем одну. Я же защищал ее.
— Глупости, ты желал взять ее силой.
— Если бы хотел — взял!
Руки чешутся, хочется добить его, отпустить грехи, но сейчас мне нужно кое-что другое от него.
— Мне нужны имена. — резко перевожу тему, он сам хочет дать повод мне разозлиться и выйти из себя, отойти от нужно мне направления.
Оливер улыбается кровавой улыбкой, обнажая чёрную дыру.
— Я слышал, что тело Дэнчика без головы нашли в какой-то канаве. Неужели он тебе ничего так и не рассказал?
— Хочу сравнить истории. — вру ему. Потому что, то что рассказал Дэн — ничтожная информация, которая ничего не стоит. Он исполнитель, который никогда бы не узнал настоящего заказчика. Мелкая рыба в аквапариуме, гупешка среди пираний.
— Ложь. Ты ни черта не знаешь.
— Оли, мы с тобой уже старые волки, которые знают все наперёд. Ты знаешь, что я не отпущу тебя, не прощу. ТЫ бы так же поступил на моем месте. — достаю из-за спины ствол, показываю ему. — Несмотря на все, я тебя уважаю, ты не крыса и не трус. Если ты поделишься со мной информацией, я позволю тебе уйти красиво.
Его лицо становится серьезнее, словно до него только сейчас дошло очевидное.
— Я лучше умру как собака, чем преподнесу тебе все на блюдечке. — его голос ровный и спокойный, значит не скажет ничего. — Но ради Алисы, я дам тебе подсказку… Ты не там ищешь, Лука, нужно искать ближе от того кого и не ждёшь. Ты ищешь предателя среди ребят, но нужно искать среди тех кто сидит с тобой за одним столом.
Он смотрит мне в глаза, не моргая, специально медленно произнося каждое слово, чтобы произвести нужный эффект.
— На кого ты намекаешь?
— А сколько человек ты пускаешь за свой стол? — глаза Оливера блестят больной лихорадкой.
Я встаю, делая глубокий вздох, он мог и соврать, но мог и говорит правду. Я давно думаю об этом. Делаю несколько шагов по направлению к выходу и возвращаюсь, кладу пистолет перед ним. Пытать его бесполезно, ничего не скажет. терзать тоже не хочу.
— Там один патрон. Если надеешься улизнуть — не удастся, даже если подстрелишь кого-нибудь, второй будет в тебя.
Мы выходим из дома с Захаром молча. На душе мерзко, внутри меня что-то болит. Но оставить Оливера в живых, подписать себе смертный приговор. Или он меня убьёт, или кто-то другой, решив что я слаб. Да и не прощу его из-за Монишы.
Раздавшийся выстрел проводит черту…
Алиса.
Мне страшно. Я вижу в глазах Луки невероятно чёрную бездну, сжирающую его изнутри и превращающего в настоящего Дьявола, не знающего доброты и жалости.
Он вернулся с виду спокойный, но я видела огонь в его глазах, широко раздутые ноздри и напряженные желваки на лице. Лука смотрел на меня как безумный.
— Лука, что с Оливером?
— Зачем ты спрашиваешь про него? — секунды и он рядом со мной, зажимает все тело своими загребущими руками, выжимает остатки воздуха, обостряет все мои чувства. Я на эмоциональном пределе: с одной стороны начинаю млеть от его грубых прикосновений, а с другой мне страшно до спазмов в животе. Он уходит от ответа. Ничего не говорит.
— Мне больно. — шепчу, не выдерживая его натиска.
Лука склоняется ко мне, по-хозяйски, не спрашивая разрешения, расправляется с моим платьем, превращая его в клочья. Я даже не успеваю возмутиться, ответить взаимностью. Его руки изучает моё тело, нагло проходятся по внутренней стороне бедра, касаясь горячего клитора, переходя к попе и поднимаясь по спине, оставляя за собой дорожку из мурашек.
Возникающий контраст между его горячими руками и холодным воздухом в доме, заставляет меня дрожать, сконцентрировать все мои мысли вокруг его шершавой кожи ладоней.
Даже слышу утробное рычание, исходящее из его груди. Дьявол мнёт меня, оставляя следы на коже, которые чуть позже станут синими.
— Лука… — пытаюсь приостановить его пыл, попросить быть мягче, он впивается в мой рот, терзая язык с такой силой и вожделением, что мои ноги подкашиваются, отправляя меня окончательно в его власть.
Дьявол острожно бросает меня на диван, на котором не удобно и тесно, но меня это уже не заботит, между ног слишком влажно.
— Как же я изголодался по тебе. — он обхватывает пальцами мою лодыжку, заключая ее в кольцо. Он целует мою ногу, даже нет… не целует, вгрызается, как зверь в кость, до истомы. Я выгибаюсь, издавая стон то ли от боли, то ли от наслаждения. — Хочется сожрать тебя, часть за частью… Сначала твою грудь…
В качестве подтверждения он переключает своё внимание к груди, покрывает ее своими смуглыми руками, припадает губами к соску, как младенец, чтобы испить молоко матери. Соски наливаются и набухают под его ласками.
— Потом твои губы, такие пухлые и пошлые, со вкусом земляники. Я хочу видеть, как они будут двигаться, когда ты будешь кричать моё имя. А еще я хочу видеть, как ты ими обхватишь мой член. — он целует меня, сначала нежно и целомудренно, но потом его поцелуй становится требовательнее. Дьявол полностью подминает меня под себя, забрасывая одну мою ногу на спинку кровати.
Я давно не занималась растяжкой и мышцы нехотя с неприятным ощущением поддаются. Мне становится дискомфортно, но я молчу, не хочу чтобы он останавливался.
— Боюсь порвать тебя. — шепчет он, растягивая и стаскивая с себя штаны. — Ты у меня очень узенькая и горячая, Мониша.
Нахожу рукой его член уже горячий и готовый, огромный. Я не могу обхватить его полностью, сомкнуть свои пальцы вокруг него. Просто провожу пальцем по набухшим, пульсирующим венам, обхватываю головку ладошкой, неумело ласкаю ее. Подаюсь вперёд, покручивая бёдрами, трусь о его плоть. Мне хочется почувствовать его в себе.
Мысли становятся спутанными, страх отступает на секунды, но когда Дьявол резко погружает в меня два пальца, я вскрикиваю. Он двигается быстро, растягивая меня и подготавливая к себе, напоминая о его плохом настроении. Его грубые движения вызывают волны наслаждения, он сильнее раздвигает мои ноги.
— Ты скучала по мне? — он говорит в самое ухо. Я только сейчас замечаю, что взмокла от возбуждения, мои влажные и спутанные волосы прилипают к бороде, привязывая к нему. Язык прилип к небу, все мои мысли, ощущения между моих ног, сконцентрированы на пальцах Дьявола. Они замирают, покидают меня… И я тут же чувствую разочарование. — Я не слышу ответа …
— Да… Да… — Лука отстраняется, нависает надо мной, изучая моё раскрасневшееся лицо. Видимо он вновь планирует заняться моим воспитанием. Но я думаю лишь об образовавшейся пустоте между ног.
— Я очень проголодался, Мониша… — Он вошёл до упора с одного толчка. Я почувствовала как сначала немеют кончики пальцев на руках, а потом это онемение превращается в покалывание, которое становится все сильнее и спускается к пальцам ног, сопровождаясь взрывом внизу живота. Каждое движение Луки убивает меня, я выгибаюсь, впиваюсь непослушными руками в его спину, прижимаюсь щекой к его груди, прошу защиты. Тело не слушается меня, бьется в конвульсиях, которые никак не заканчиваются.
Я выпита без остатка, отдала себя всю Дьяволу.
Толчки набирают скорость. Только чудом я принимаю его полностью. Кажется, что он вот-вот порвёт меня или повредит что-то внутри. Я пытаюсь обхватить его руками, замедлить хотя бы немного, дать отдышаться. Но Лука перехватывает мои руки и фиксирует их над моей головой, прижимая к дивану. Ни единого шанса пошевелиться без его позволения. Он обхватывает губами сосок, тянет его на себя, вызывая новые искры, продолжая выходить из меня полностью и врываться до упора, дотрагиваясь до моей матки на бешеной скорости. У меня болит все тело, но все равно отзывается и искрится.