— Зашёл проведать старых друзей. — Спайк стремительно зашёл в палату и остановился у нас, не отрывая уничтожающего взгляда от собеседника. Я отчетливо вспомнил, почему Оливер был единственный человеком, который противостоял Луке. Его главный конкурент по жизни во всем.
Не уступающий ему в росте и ширине плеч, решительный и смелый. Он возвышался над всеми нами.
— Так мы можем проведать их вместе. — Михаил только пытался казаться смелым, но на самом деле он уже понял, что ему тут ничего не светит. Оливер все еще служил, уже в ФСБ, его звание и подразделение было засекречено.
— Алиса находится под моей защитой. — он так спокойно это сказал, как будто это уже давно решённое дело. Словно имел право такое говорить.
Черт.
Перед Дамаском эти двое подрались из-за Алисы, переломали половину столов в баре. Оливеру хотелось позлить Луку, обыграть его, увести у него девушку. Теперь уже жену. Соперничество во всем. Сначала в Армии, потом один остался служить, другой ушёл. Конкуренция продолжилась по роду деятельности, по уровню власти, по охвату влияния. Пока этим двоим удавалось сосуществовать.
Чернышев позеленел и попятился назад, переваривая полученную информацию. Через несколько часов все будут знать, что женщина Луки Гроссерия перешла к Спайку. Господи, да он воскреснет только ради того, чтобы убить меня за то, что я допустил такое.
В этот момент хуже Чернышева выглядели только мы трое, беспомощно рассматривающие Оливера. А что было сделать?
— как Вы?
— Ахуенно, разве не видно? — Макс перебрался на постель Алисы. И теперь с нескрываемой ненавистью смотрел на Оливера. Нужно отучать пацана разговаривать так, столько материться. С этим всем хаосом никакого воспитания.
— А пацан с яйцами. — усмехнулся сослуживец. — Тебя как зовут?
— Я Макс Гроссерия. А ты кто такой?
Пожалуй, в этой комнате единственный мужик с яйцами действительно был Макс. Или это детская бравада, не понимание реальности?
— Оливер Спайк, не знал, что у Луки есть сын.
Все промолчали, никто не ответил на его непоставленный вслух вопрос. А Макс только спину распрямил, гордо вздёрнув подбородок.
Алиса.
— Как ты? — его мягкий и сильный голос убаюкивал, я помнила его именно таким. Человек, который не боится Луку Гроссерия. Мужчина с бутылкой виной.
— Не очень. — честно ответила я, подтягивая одеяло выше, потому что светить своими прелестями перед Оливером совсем не хотелось. А еще я помнила, как Дьяволу не понравилось, что я с ним говорю. Тогда мы поссорились и столько времени потеряли… Но тогда я бы не смогла узнать кто он…
Он сидел на стуле рядом со мной. Между нами расположился Макс, защищающий мою честь, воинственно выпятивший грудь. Мой ласковый ежик.
— Я приехал высказать тебе лично мои соболезнования.
— Ты поторопился, мне нечему пока соболезновать. — Собеседник поднял удивленно бровь, не понимая. — Лука жив. Его тело так и не найдено, и он не из тех кого так просто убить.
Оливер согласно кивнул что-то обдумывая. Возможно о том, что я тронулась головой. С этим трудно не согласиться, крыша уже протекает, но мы не достигли цели. Мы не успели его найти, они не переместили его. Пока тела нет, он жив.
— Еще я хочу сказать, что несмотря на наши отношения с Лукой, я всегда готов помочь тебе. Можешь звонить мне в любое время.
— Спасибо за предложения, но думаю, что Захар не даст меня в обиду.
— Я заметил. — Оливер встал, поправляя пиджак. Выглядел он безукоризненно. Красивый. Очень. — Просто ты мне нравишься, Алиса. И мне не хотелось бы, чтобы ты стала жертвой перекрестного огня, который сейчас разразится. Луки нет, его люди боятся, Майлз и Захар не знают кому доверять, а их двоих мало, чтобы справиться со всеми врагами. А ты Алиса просто хорошенькая молодая женщина. Ей и оставайся.
А как можно остаться просто хорошенькой женщиной, когда муж обменял себя на тебя?
Лука
— Хотелось бы сказать, что тебе идёт, но нет, брат! — Шамиль без остановки смеялся, глядя на мой новый образ, превращающий меня в настоящего бандита, первобытного варвара. Некрасивого и бездушного. Лысый с карими глазами, чёрной бородой. Урод, одним словом. От линз глаза слезились и покраснели. Как наркоман.
Выглядел я ужасно.
— Тебе серьгу в ухо и просто пират! — этот все не унимался, задыхался от смеха.
Я встал под смех друга, удаляясь из ванны. На душе было гадко, отвратительно. Никогда не скрывался, как трус. И сейчас бы это не делал, вернулся бы в Москву, нашёл предателей и выпотрошил бы. Никого не оставил. Если бы не одно, но…
Мониша. Она первая попадёт под огонь, они смогут достать ее через меня, захотят испугать, остановить, угрожать мне. Она моя слабость. Единственная. И всегда была только она. Несмотря на то, что Майлз увез ее, нужно подстраховаться.
— Ты не узнал то, что я просил?
— Саид должен был собрать информацию, он не приезжал еще.
Мы зашли в кабинет Шамиля, слишком вычурный и помпезный, из сплошного золота. Как будто здесь обитал Филипп Киркоров, перьев бы еще сюда и тогда, точно, полная картинка. Для меня всегда было загадкой, как мужчины выбирают себе все эти штучки, которые больше свойственны женщинам. Вроде цыган я, а вот не было любви к блестящему.
— Хорошо. — проговорил я, складывая руки. — Сегодня я вечером я вылетаю в Грозный.
— Если хочешь, Амина поедет с тобой. Она поможет тебе освоиться на новом месте, за домом присмотрит. — при этом Шамиль состроил однозначную гримасу полную пошлости.
— Нет, спасибо. — я усмехнулся, вспоминая рыжую бестию. — Мои мысли занимает только жена и ее благополучие. Не скрою, очень аппетитная девушка, но все же уступает моей.
Шамиль почтительно приложил руку к сердцу и поклонился, отдавая дань уважения.
— А вот твоя жена, по-моему, не особо хранит верность. — вместе с Саидом в комнату вошёл хвойный запах с улицы. — Говорят, она стала женщиной Спайка.
Стискиваю зубы, чтобы не выпустить внутреннего зверя, не сорваться. От напряжения, кажется, желваки прорежут щеки. Не знаю, удаётся ли внешне сохранить спокойствие, но внутри буря. Одна мысль, даже гипотетическая, что цыплёночек может быть с кем-то еще, доводит до бешенства.
Переломаю руки любому кто посмеет прикоснуться к ней, просто посмотрит пошло на неё. Она принадлежит мне до кончиков пальцев.
— И откуда же такая информация? — мне с трудом удаётся выглядеть спокойно.
— Никто не знает, где она живет, твой дом пустует. Сейчас она находится в больнице. — Саид сел рядом со мной спокойно излагая факты, стараясь не смотреть в глаза. Боялся моего гнева. Какому мужчине будет приятно слушать как ему наставляют рога? — Ее охраняют люди Спайка. А Оливер лично заявил всем, что она под его покровительством.
Покровитель херов, откручу этому уроду голову, чтобы нечем было покровительствовать. Позорит меня, делает рогатым козлом.
Интересно, почему Алиса еще в Москве? Что-то с ребёнком? Нельзя летать? Почему ее охраняют люди Спайка? Ему что-то нужно от неё или Майлз попросил помощи?
Тысяча вопросов крутится в голове. Казалось бы, набрать номер телефона и мне дадут ответы на все вопросы, но слишком опасно. Вдруг нас прослушают и тогда все повторится.
Гнев сменяется страхом, леденящим душу. Что могло произойти за этот месяц?
— Это не о чем ни говорит. Не верю слухам без доказательств. — мой голос уже спокоен. — Моя жена, как Ева, сделана из моего ребра, моё неотделимое целое. А вот по поводу Спайка… Убью обоих, если это окажется правдой.
Способен ли Оливер похитить Алису, чтобы причинить ей боль?
Она понравилась ему: внешностью или тем, что она моя, трудно сказать. Возможно, что тем и тем одновременно. Он бы хотел заполучить ее, но причинить боль… Спайк гандон, но не способен манипулировать через женщину. По крайней мере тот, которого я помню.
В баре он провоцировал меня, сделал все, чтобы вывести из себя, сыграть на моей ревности. Еще Алиса, упрямая дура, пошла на его поводу, стала пить вино с одной бутылки, улыбаться и заигрывать. Когда увидел ее слегка пьяную с блестящими глазами с ним, хотел выпороть прямо там, чтобы ходить не смогла. В следующий раз, чтобы когда ей захочется с кем-нибудь выпить без моего разрешения, сводило булки от судорог при воспоминании последствий, что за это бывает.