Что ты, как в грамоту Китая, Вникаешь в смысл моих поэм.
Меж тем ты слушаешь поэта С улыбкой тонкой — неспроста Разборчивая пчёлка эта Садится на твои уста!
Меня ты любишь, дорогая,
Вот в чём причина клеветы!
Покинь меня — вся эта стая Найдёт, что совершенство ты!
I
Белей снегов, алей пионов, -Нос красен, шёчки, словно лёд, -Вошла зима в квартет сезонов -Теперь настал её черёд!
Сосулькой взмахивает длинной, Ногой притопывает в лад И тянет свой напев старинный, Как и столетия назад.
Она поёт не без запинки Дрожащим голоском сверчка,
И осыпаются снежинки С напудренного паричка.
II
В застывшем зеркале бассейна Не плавать лебедям Тюильри! Наряд накинули кисейный Кусты, деревья, фонари,
Цветёт на каждой ветке иней,
А в кадках — розы из слюды, Вокруг бегут цепочкой синей Пичужек звёздные следы,
Венера зябнет в снежной шали, Столь непохожая на ту,
Что здесь, на том же пьедестале, Свою являла наготу...
III
Проходят милых женщин стаи В обличье северных княгинь,
И те ж песцы и горностаи На мраморных плечах богинь...
Дианы, Флоры, Афродиты,
В предвиденье сердитых вьюг,
С ногами шубами укрыты И прячут в муфты кисти рук...
А нынешние изваянья -Пастушки в позах балерин -Спешат на лёгкость одеяний Накинуть бархат пелерин...
IV
Как Скиф, похитивший гречанку, Так Север, дерзкий бедокур, Укутал моду-парижанку В растрёпанность звериных шкур
И к прихотливости уборов.
К неповторимости обнов Добавил, свой являя норов,
Всю роскошь русскую мехов.
Амур в алькове откровенно Ликует, гладя шубы ворс,
Из коей, как из бездны пенной, Венеры возникает торс...
V
Страшись нетоптаных дорожек, Владычица услад и нег!
Следы твоих нездешних ножек Любовно примет свежий снег...
Пусть на лице - вуали сетка,
Но как тебя не опознать,
Когда твой каждый шаг - отметка, Расписка, вензель и печать?
По ним, от ревности бледнея, Иной супруг узнает путь,
Которым шла его Психея,
Чтоб не к нему упасть на грудь!
Кармен тоща — глаза Сивиллы Загар цыганский окаймил;
Её коса - черней могилы,
Ей кожу — сатана дубил.
«Она страшнее василиска!» — Лепечет глупое бабьё,
Однако сам архиепископ Поклоны бьёт у ног её.
Поймает на бегу любого Волос закрученный аркан,
Что, расплетясь в тени алькова, Плащом окутывает стан.
На бледности её янтарной, -Как жгучий перец, как рубец, -Победоносный и коварный Рот - цвета сгубленных сердец.
Померься с бесом черномазым, Красавица, - кто победит?
Чуть повела горящим глазом, Взалкал и тот, что страстью сыт!
Ведь в горечи её сокрыта Крупинка соли тех морей,
Из коих вышла Афродита В жестокой наготе своей...
ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ
Я вас люблю — секрет вам ведом Уж добрых восемнадцать лет...
Я стар — за мною вьюги следом, Вы - всё весна и розы цвет.
Снега кладбищенской сирени Смягчили смоль моих висков... Я скоро весь укроюсь в сени Её холодных лепестков.
С путём закатного светила Слилась земная колея...
Среди всего, что высью было, Последний холм провижу я.
Ах, если б поздним поцелуем Меня раскрепостили вы,
Чтоб, тщетной страстью не волнуем, Я смог уснуть под шум травы!
СЛАВНЫЙ ВЕЧЕРОК
Снег. Вьюга что ни час, то злее; Напрасно кучер, коченея,
Ждёт седока...
Картина зимняя знакома!
Неплохо бы остаться дома,
У камелька...
Как соблазнительно виденье Большого кресла, чьё сиденье -Уют сплошной...
Диван, подругой в час разлуки,
Вам шепчет, простирая руки: «Побудь со мной!»
Узор изящный абажура Скрывает (словно сеть ажура Младую грудь)
Округлой лампы очертанье И млечное её сиянье Колеблет чуть.
Всё тихо - лишь неугомонный Считает маятник бессонный Шаги минут,
Лишь ветер плачет в коридоре О том, что двери на запоре, -Он лишний тут!
Откуда в сердце недовольство?
Я зван в британское посольство,
Мой чёрный фрак,
Совместно с щегольским жилетом,
Напоминает мне об этом;
Я знал и так!
И туфли, лаковые франты, Расправив шёлковые банты,
Ждут у огня,
Сорочки хладное объятье,
Перчатки вялое пожатье —
Всё ждёт меня!
Пора! Но нет скучнее долга,
Чем ехать бесконечно долго В ряду карет
И наблюдать гербы и лица, Которыми равно кичится Наш высший свет,
Чем в залах, ярко освещённых, Смотреть на толпы приглашённых, На их поток,