В объятьях я держал крылатую Любовь,
Я Счастье залучил в убогий мир свой дольний...
Во все колокола звоните, колокольни!
Я шёл плечом к плечу со Счастьем, восхищён...
Но равнодушный Рок не знает снисхожденья.
В плоде таится червь, в дремоте - пробужденье, Отчаянье — в любви; увы - таков закон.
Я шёл плечом к плечу со Счастьем, восхищён...
В ЛЕСУ
По вялости своей — иль простоте сердечной Иные любят лес за то, что им сродни Покой и тишина; как счастливы они! Мечтателям он мил таинственностью вечной —
Как счастливы они! Издёрганный вконец, Терзаемый толпой неясных угрызений,
В лесу я — словно трус во власти привидений, Злодеями в пути настигнутый гонец.
Подобное волнам глухое колебанье Ветвей, струящих мрак, — мне душу леденит.
О, сборище теней! Угрюмый, страшный вид!
О, сумраком самим рождённое молчанье!
А эти вечера, когда закатный зной Вливается в туман пожарищем кровавым И благовест, скользя по меркнущим дубравам, Взывает, словно крик о помощи живой!
Горячий ветер густ, как тьма, с которой ладит... Ознобом по листве рассеиваясь вдруг,
Он толщу сонных крон пронзает, как недуг,
И боязно стволам, и ветви лихорадит.
Слетает ночь, и в ней — полёт зловещих птиц, И россказни старух тебе на ум приходят...
А лепет родников, что в чаще колобродят, Подобен голосам собравшихся убийц.
ЭПИЛОГ
В размытой синеве неярко и нещедро Сияет солнца свет; похожи на костры Кусты осенних роз в тугих объятьях ветра,
И воздух чист и свеж, как поцелуй сестры.
Покинув свой престол в нетронутом эфире, Природа, в доброте и прелести своей,
Склонилась над людьми, мятежнейшими в мире, Изменчивейшими из всех её детей.
Чтобы каймой плаща — куском самой вселенной — Пот отереть со лбов, угрюмых, как свинец,
Чтобы вдохнуть покой души своей нетленной В разброд и суету забывчивых сердец.
Сегодня наконец мы на земле - как дома.
От зол и от обид освобождает нас
Всё, что открылось нам в просторах окоёма.
Уймёмся. Помолчим. Настал раздумья час.
НА ПРОГУЛКЕ
Сквозь ветви тонкие с листвою нежной Нас награждает бледный небосвод Улыбкой - за наряд, что нам идёт Своей крылатой лёгкостью небрежной.
А мягкий ветер морщит озерцо,
И солнце, окунувшись в тень аллеи, Нам кажется той тени голубее,
Когда заглядывает нам в лицо.
Лжецы пленительные и плутовки Прелестные — беседуем шутя.
В любовь не очень верим мы, хотя Легко сдаёмся на её уловки.
Пусть по щеке и хлопнут нас порой За нашу дерзость — многим ли рискуем, Ответствуя смиренным поцелуем Перстам, нас покаравшим за разбой?
И если бровки хмурятся усердно И в милом взоре не огонь, а лёд — Глядим исподтишка на алый рот,
Чьё выраженье втайне милосердно...
МАНДОЛИНА
Серенады, разговоры Под поющими ветвями... Сколько пламенного вздора Произносится устами
Тирсиса, Дамиса, Хлои И Клитандра (знаем все мы, Что влечение любое Облекает он в поэмы)...
Их камзолы и жилеты, Платья, ленты и запястья, Их вопросы и ответы,
Их изящество и счастье,
В сизо-розовой невинной Дымке лунной вьются, тая... И лепечет мандолина,
До зари не умолкая.
Замедленно несёт полёта отраженье. Пожалуй, вот и всё.
Но что за наслажденье
Дарует этот вид тому, кто одержим Единою мечтой и образом одним Девическим, — во всём его очарованье Певучей белизны души и одеянья,
Столь схожими со днём, занявшимся едва: Мечтатель наконец исполнен торжества (Приметного порой насмешливому взору) — Он Спутницу обрёл, души своей опору.
* * *
В ветвях, как в сетке,
Луны ладья...
На каждой ветке Песнь соловья В ночи без края...
О, дорогая!
Во тьме сверкает И меркнет пруд И отражает,
Свивая в жгут,
Ив очертанья...
О, час мечтанья!
Чуть слышно дышит Мир голубой.
Нисходит свыше На нас с тобой Покой небесный.
О, час прелестный!
* * *
Два месяца уже и долгих две недели Ещё! Среди всего, что мучит нас доселе, Быть вдалеке — увы! — горчайшая из бед!
Мы пишем каждый день, и пишут нам в ответ... Мы в памяти своей воссоздаём движенья,
Звук голоса, лица черты и выраженья И мысленно ведём беседы за двоих...
Но письма, но мечты... не утвердишься в них! Как сердцем ни стремись, даль остаётся далью, Она бледна, смутна и отдаёт печалью...
Отсутствие! о ты, тягчайшая из мук!
Её ли тщетных слов утихомирит звук И чувств самообман? Усталые надежды Пытаемся рядить в непрочные одежды Предвидений благих и опреснённых дум,