Рукоположил меня? Меня называли вольным проповедником. Меня никто не рукополагал и не выдавал мне разрешения на служение. Я был просто молодым проповедником, который повиновался Богу.
Через какое-то время мои крусейды стали привлекать внимание официальных церковных властей. Каждый раз после крусейда я оставлял новехонькую церковь. Обычно в течение нескольких недель я проводил собрания, а потом фермеры говорили: «Давайте построим церковь». В их сараях, как правило, находилось достаточно леса для строительства церкви.
Я отвечал: «Да, конечно», — и мы вместе возводили новое здание. Затем я писал в деноминацию, из которой вышел, и просил прислать в новую церковь пастора.
Через восемь-девять месяцев церковные власти начали интересоваться мной: «Кто этот молодой проповедник, который открывает все эти новые церкви?» У меня не было официального положения в моей деноминации. Я просто знал, что людям в их новой церкви нужны руководители. К тому времени, когда я добрался до Теннесси, ко мне из деноминации прислали представителей.
— Мы хотим выдать тебе лицензию, — сказали они. — А что это такое? — не понял я. — Мы дадим тебе документ, который ты сможешь повесить на стенку. С этим документом тебе позволят служить в больницах и тюрьмах.
У меня не было стен и не было проблем со служением в больницах и тюрьмах.
— Я там уже проповедую, — сказал я. — Я не очень понимаю, что вы мне предлагаете.
— Эта бумага поможет тебе получить официальное при знани е.
Я сказал:
— Да, думаю, мне это понадобится. Хорошо, давайте мне вашу лицензию.
Так на конференции в штате Теннесси мне выдали патент на проповедническое служение. В сущности, мне все это не очень нравилось, но я принял эти формальности как нечто необходимое.
Я шел все дальше на север — в Блайтвиль, Арканзас, затем Фейетвилл, Эврика-Спрингс и Форт-Смит — и проводил там собрания. Однажды ко мне пришли несколько подростков. Они были совсем еще дети, им всем не было и двадцати. Мне тогда тоже не было двадцати.
— Приезжай проповедовать в наш город Грин-Форест, Арканзас, — попросили они. — Нам тоже нужно пробуждение.
Мне понравилась их искренность, и я сказал: — Я приеду туда, куда вы меня пригласите, и буду проповедовать.
— У нас есть здание церкви, которое принадлежит всей общине, — сказали они. — Ты тоже можешь проповедовать там.
Я согласился. Когда я приехал туда, то увидел, что у них действительно было очень симпатичное здание, построенное из горного камня. В дверях не было замков. Любой, кто хотел, мог использовать это здание.
Я обошел город, поговорил с людьми на площади, развесил множество объявлений о предстоящих служениях. Народу пришло действительно очень много, хотя ребята, которые пригласили меня, не могли оказать мне существенной помощи. Они приходили на служения, но ничего не делали, чтобы город узнал о крусейде.
Господь Сам посылал людей. Они шли и шли. Дня через четыре многолюдных собраний прямо перед началом вечернего служения ко мне подошли двое крепко сбитых парней вдвое выше меня.
— Ты уже свое отработал. Пора уходить. Сегодня мы будем проповедовать.
Я все еще был очень молод, и люди по-прежнему звали меня «маленький проповедник». Думаю, эти квадратные парни решили, что я неженка, только что закончивший семинарию, а потому попрошу у них извинения и уйду. Они не имели представления о том, что разговаривают с бывшим правонарушителем, драчуном и сыном духовной воительницы.
— Ничего подобного, — сказал я. — Нет, ребята, вы не встанете за кафедру. Я провожу здесь пробуждение.
— Теперь наша очередь, — сказали они, — эта церковь принадлежит всему народу.
— А это значит, что она принадлежит и мне, — сказал я, — и поэтому вам придется уйти.
— Послушай, мы здесь проповедуем уже много лет. Ты не посмеешь переманивать наших людей.
— Разговор закончен. Я приехал сюда проводить крусейд. И приехал я не на день и не на два.
— Это место принадлежит всем жителям, — продолжали они настаивать, — а мы и есть жители. Тебе придется уйти.
— Ну так знайте, — заявил я, — я не собираюсь уходить. Раньше здесь проповедовали вы, а теперь буду проповедовать я.
Когда они поняли, что не сумеют заставить меня уехать, то сказали:
— Увидим, как ты будешь проповедовать. Завтра увидим.
На следующий день я сделал две вещи. Во-первых, я поговорил с шерифом. Он приходил к нам на служения почти каждый вечер, поэтому я знал его.
— Они собираются сегодня выкинуть меня из церкви. Вы сможете помочь мне? — спросил я его.