Сильные руки выхватили её из кресла понесли прочь из столовой. Родной, знакомый с детства запах, заставил прижаться покрепче и прошептать еле слышно:
— Я не сплю, посижу ещё чуть-чуть с закрытыми глазами, и присоединюсь к вам за столом.
— Спи уж, своевольная ты наша. В следующий раз не будешь отказываться от помощи матери. Все уже наслышаны, как тебе там тяжко пришлось.
— Всё в порядке, пап, просто снега в лесу много, устала сквозь сугробы пробираться, хорошо парни с полдороги подвезли. А маме сейчас лучше не рисковать. Ты же знаешь.
— Знаю, знаю. И когда ты успела повзрослеть, маленькая моя?
От этих слов, от скупой отцовской похвалы, защипало в носу, и Злата против воли не удержалась и шмыгнула.
— Вот, ещё и простудилась, — забеспокоился Волдар.
— Да нет же, — запротестовала Злата, — со мной всё в порядке.
Завозилась и соскочила с отцовских рук на пол. Подмигнула:
— Я ещё малышей не поздравила. Не знаешь, где их теперь искать? — осмотрелась по сторонам. — Нет, не найти мне их, нюх не тот, да и прятаться они научились слишком хорошо, не то что год назад. Придётся подарки себе оставить.
— Мы здесь.
— Мы здесь.
За спиной у Златы раздались звонкие детские голоса, и маленькие ручки обхватили старшую сестру за талию.
— А что ты нам подаришь? — спросили малыши одновременно, подпрыгивая на месте от нетерпения.
Злата погладила сестрёнку по макушке, поправила съехавший на бок огромный бант, потом пригладила тёмные волосы брата и, улыбнувшись, достала из кармана два небольших свёртка. Повертела в руках, как бы раздумывая над тем, стоит ли расставаться с этими бесценными сокровищами, а потом будто бы решившись, протянула подарки детям. Радостный крик, топот маленьких ножек и шумная возня в детской привлекли внимание остальных детей. И вот уже все малыши собрались в одной комнате, чтобы получше рассмотреть новые игрушки.
— И что это было? — посмеиваясь, спросил Волдар у старшей дочери.
Та лишь загадочно улыбнулась, а потом, сморщив носик, рассмеялась громко и заразительно:
— Это — кошмар всех родителей.
Волдар продолжал улыбаться, пока смысл слов, сказанных Златой постепенно доходил до него. Потом его взгляд стал умоляющим:
— Только не это. Скажи, что я ошибаюсь и ты не…
Ответом ему стали оглушительно-громкие звуки, доносящиеся из-за приоткрытой двери. Злата воспользовалась замешательством отца и скрылась в своей комнате, успев напоследок крикнуть:
— Прости папочка.
Когда через пятнадцать минут она вернулась в столовую, спокойствие в доме было уже восстановлено, а близнецы перестали терзать чуткий слух оборотней своими музыкальными пассажами. Но по их довольным мордочкам можно было понять, что всё веселье ещё впереди.
Марика показала краешек губной гармошки, спрятанной в кармане её праздничного платья, и прошептала одними губами:
— Спасибо.
Счастливый Арден похлопал себя по карману, но доставать подарок не решился, хотя ему очень хотелось ещё раз поиграть на этом диковинном инструменте.
Волдар делал вид, что он самый строгий отец на свете. Но кто в это поверит? Уже через час по дому снова раздались оглушительные звуки, и трудно было представить, что на осенней ярмарке они всей семьёй восхищались изумительной игрой бродячего музыканта на точно такой же губной гармошке.
Когда все гости разошлись, и в доме, наконец то стихли все звуки, дверь в комнату Златы приоткрылась и лёгкие шаги оповестили о том, что Дестина пришла пожелать дочери доброй ночи.
Как в детстве присела на краешек кровати, погладила по распущенным волосам и спросила:
— Теперь расскажешь, что у тебя там случилось?
— Ничего серьёзного, — Злата пожала плечами, — даже вспоминать не хочется, очередной самодовольный аристократ. Сколько мы таких уже встречали?
— Но тебя это никогда не волновало. Отчего же в этот раз ты вернулась такой расстроенной?
— Сама не знаю. Наверное, просто устала. Всё это пустое, мама, не стоит волноваться. Я правда, в порядке.
— Ты же знаешь, милая, что мы с папой всегда будем рядом?
— Ну конечно, мама, я вас тоже очень люблю.
Дестина укрыла дочь одеялом, подбросила в печь несколько поленьев и вышла за дверь, где её дожидался взволнованный Волдар.
— Ну что, она рассказала, в чём дело?
Дестина только головой покачала. Разговор с дочерью опять не получился. Она никогда не делилась своими проблемами с родителями, даже в детстве. Предпочитала справляться со всем самостоятельно. Из неё получился бы прекрасный вожак, но Злата была всего лишь девушкой. Многие видели в ней только ладную фигурку, да хорошенькое личико, и предполагали, что она, как и все девушки, слабая и ранимая, но родители знали её настоящую: независимую, целеустремлённую, упрямую и своевольную. Возможно поэтому парни видели в ней лучшего друга, а девушки не воспринимали, как соперницу. К двадцати годам у Златы ещё не было ни одного поклонника, что её не сильно тревожило, в отличие от родителей, которые беспокоились за будущее своенравной дочери, помешанной на совершенствовании своего дара.