Он также отметил самую характерную черту монгольской прически: тонзуру. «На верху головы они имеют тонзуру, как клирики, и, как правило, выбривают голову от уха до уха на ширину трех пальцев, и эта выбритая часть соединяется с тонзурой. Волосы надо лбом они также выбривают на два пальца, но волосы между выбритыми частями и тонзурой отращивают до бровей и, подрезая больше в середине лба, отпускают волосы так… длинно, как у женщин, и заплетают их в две косы, которые перевязывают за ушами». Он подробно описывает одежду монголов: «Замужние женщины носят очень широкую тунику, распахивающуюся до земли спереди. На голове у них круглый убор из коры или веток… а на верху его тонкая трость из золота, серебра или из дерева или даже из перьев, и она вшита в шапку, которая спадает до плеч. Шапка, так же как убор, крыта клееным холстом, бархатом или парчой, и без этого головного убора они никогда не показываются перед мужчинами, и по нему их отличают от других женщин».
Несмотря на то что некоторые монголы берут до пятнадцати или даже до ста жен, Карпини с похвалой отзывается о целомудрии женщин и о честности всех монголов. Менее уверенно, но с равным интересом он обсуждает их неистовый шаманизм. У них, кажется, нет понятия о проклятии и вечном аде, однако, к его облегчению, они верят в жизнь после смерти, хотя она и сильно напоминает их земное существование – есть, пить кумыс и пасти стада.
Он предостерегает путешественника по Шелковому пути: «Погода там поразительно непостоянная, и даже в середине лета, когда в других местах стоит жара, бывают жестокие грозы с молниями, которые губят многих людей, и в то же время сильные снегопады». Кроме того, «бывают пронзительно холодные ветры, такие сильные, что временами всадник с трудом может ехать против ветра». Такие устрашающие перспективы предстояли Марко на пути к Хубилай-хану.
Сведения, собранные Карпини, циркулировали по Европе в форме рукописей и вошли в средневековую энциклопедию Speculum historiale (Историческое зерцало) Винсента из Бове.
По организации, темам и широте обзора Карпини предвосхищает «Путешествие» Марко Поло. Хотя до отъезда в Китай тот не видел отчета Карпини, но, по всем признакам, ознакомился с ним, прежде чем написать собственный, гораздо более детально разработанный труд, и в значительной степени использовал его. Марко, как и Карпини, разбил свой отчет на разделы, касающиеся разных сторон жизни монголов, и, подобно Карпини, стремился придать человечность облику благородных дикарей. Марко наделен гораздо более ярким и впечатлительным темпераментом, нежели преданный чувству долга и привыкший подавлять страсти францисканец. Он не просто изображает монголов людьми, он их превозносит. Он не просто описывает жизнь монголов, он ею живет. Карпини пытался обратить монголов в христианство и ничего не добился. Марко, напротив, отождествляет себя с монголами. Если для Карпини монголы несомненно «иные», Марко воображает, что мыслит, как они, действует, как они, и временами сам чувствует себя монголом.
Вдохновленные примером Карпини, и другие путешественники вступили на Шелковый путь и возвратились, чтобы описать чудесные и устрашающие виды, встреченные на нем. Миссионер-францисканец Гийом де Рубрук пустился в путь с собратом-францисканцем Бартоломео из Кремоны. С ним был купленный в Константинополе раб, переводчик и несколько воловьих упряжек, чтобы пересечь пустыни Монголии. Его прилежный отчет о пережитых приключениях открывал странные чудеса, ожидающие путешественника на востоке. «Когда я очутился среди варваров, – писал Гийом, – мнилось мне, будто мы шагнули в иной мир». Он и его товарищи выучились терпеть постоянный голод и одиночество пустынных пространств Шелкового пути, но тяжелее пришлось им, как он отмечал, «когда добрались до населенных мест»: «Не нахожу слов, чтобы описать наше жалкое положение в их селениях». Нищета монголов внушала отвращение даже монаху, привычному к умерщвлению плоти. Гийом счел, что монголы более думают о выпивке и пирах, нежели о сокрушении христианства. Они оказались – и это стало откровением для европейцев, предрасположенных видеть в них варваров, – очень похожими на людей.
Гийом, явно предвосхищая меткие наблюдения Марко, описывает женскую косметику. «Казалось, будто ей отрезали нос, такой он был тупой, – пишет он о жене вождя. – Она вымазала эту часть лица какой-то черной мазью, как и брови, так что нам представлялась чрезвычайно ужасной». Он без стеснения описывает семейные обычаи монголов. Мужчины берут «жен кто сколько может» и еще держат рабынь-наложниц. Когда женщина достигает возраста замужества, жених берет ее силой, часто с помощью отца невесты.