— Эта графиня — блондинка?
— Да, как будто, а что?
Учитель рассказал о пряди русых волос, найденных Альбинкой.
— Конечно, она дура, что разболтала про эти записи. И вообще: целыми днями скачет верхом с собаками да орет на единственного слугу, как ясновельможная пани. Но все-таки мне кажется…
— Ну а зачем ей могли понадобиться записи, взятые Павлатой у Риссига? На что они ей?
— Это-то понятно! — усмехнулась Бреттшнайдер. — Она ненавидит Георга. Ведь они должны были пожениться, но, когда выяснилось, что у графини с приданым швах, Георг дал ей от ворот поворот. Теперь она целыми днями думает, как отомстить женишку. Заполучить записи, которые необходимы Риссигу как жизнь — чего уж лучше-то! Она бы уж поставила на своем: заставила бы голубчика жениться, всем бы сплетникам рты заткнула! А вот почему в этот раз она не пришла сама, а прислала какого-то Вальтера? Или он с ней не связан? Этот человек не говорил о записях, о книге, а требовал от меня именно Золотого Будду. Не понимаю… — Торговка снова отхлебнула из бутылки. Вот-вот попросит прикурить! Ну и нравы у здешних предпринимателей, думал Красл.
— А как выглядел этот Вальтер? — спросил он.
— Подождите! — Вдова возбужденно заметалась по комнате. — Подождите-ка, ведь он тоже блондин! Ей-богу, у этого парня чуб такой золотистый, какого я в жизни у мужчин не видала! А я уж повидала-таки мужчин…
— Я вам решительно не советую идти завтра на перекресток одной, — заявил Красл.
— Вот еще! Конечно, еще раз по голове получить неохота, но деньги… есть деньги. Еще и не так рисковала!
— Но ведь пока у вас ничего нет!
— Я еще мало искала. Сколько может быть еще тайников в этой лавочке и комнатушке? Вроде я все их знаю, у Винценца от меня секретов не было!
— За исключением Будды, — не утерпел Красл. Он надел пальто и направился к двери.
— Куда вы?
— К Эренберг… — произнес он и скрылся во мраке ночи, как и положено загадочным героям. Впрочем, уже светало. «Так я здесь и не высплюсь», — подумал Красл, зевая. Он и не предполагал, как был близок к истине.
X. На перекрестке
Ему не надо было спрашивать, как пройти к Эренбергам. Заметив их замок, еще подъезжая к Свагову, Красл уже тогда решил навестить старого генерала. Генерал Эренберг был первым работодателем Красла. Его послали сюда прямо из семинарии. Дело в том, что еще на военной службе старый аристократ почти ослеп. Сидя в штабе, Красл читал ему газеты, стихи и романы, собственно говоря, неважно было, что именно, поскольку печатное слово немедленно усыпляло генерала. Оживлялся он, говорят, только на поле брани, а это бывало нечасто, по-настоящему один раз, под Сольферино, да и то он тогда отступил. А так все больше воевал на маневрах. Краслу он, однако, платил по-царски и всегда угощал шоколадом. Он обещал ему хорошее место в своем полку, должность начальника гарнизона в Италии и прочие высокие чины. Но, когда Красл закончил учение, слепой генерал уже вышел в отставку. Старый граф много говорил о своей единственной дочери, прекрасной юной графине, которую Краслу так и не довелось увидеть. Может быть, именно поэтому в его воображении она осталась самым красивым существом на свете. Вот и теперь он спешил к замку, больше подгоняемый желанием увидеть свой юношеский идеал, чем требованиями детективной карьеры. Ведь с точки зрения расследования убийства, графиня только мешала. Все уже было ясно: виновником может оказаться только Ганка или другой агент Риссига, и вдруг появляется новая подозрительная личность — обманутая возлюбленная! А ревность, как известно, была мотивом множества злодеяний. Учитель, правда, сам в этой области опыта не имел, но был свидетелем многих драм в своей деревне.
Он подошел к замку уже на рассвете. Да, это уже не подделка вроде псевдоготической резиденции Риссига, а действительно древнее сооружение, стоявшее здесь задолго до сваговской фабрики и до возникновения самого Свагова. Еще в детстве Красл знал, что Эренберги принадлежат к древнему аристократическому роду, ведущему происхождение аж от рыцарей-крестоносцев!