- Знаю. Один даже сбила, - не без гордости сообщила полковнику Кира, действительно открывшая в этой войне счет сбитых самолетов именно с "Тандерболта".
- Ну, это вы из ранних серий кого-то сделали, - поморщился Сиротин, аккуратно намекнув на то, что он в курсе ее послужного списка. - А сейчас они уже на седьмую модификацию пересели. Сильная машина у сукиных детей получилась. Живучая, быстрая. Тяжеловата, на мой взгляд. Инертна чуток, но этот "чуток", сами понимаете, Кира Дмитриевна, порой дорого стоит. Ведь так?
- Так, - согласилась Кира, взяв этот момент на заметку.
Она в любом случае предполагала – прежде чем лезть в пекло - поговорить с пилотами, выяснить, что да как, и с чем все это едят. Теперь же один вопрос сформулировался сам собой.
"Тандерболт. Что ж… посмотрим".
Поликарповская "сулица" в скорости американцу почти не уступала, но была едва ли не вдвое легче, и живучесть у нее была похуже. Однако "вес залпа", что называется, внушал.
- Еще один вопрос, если можно.
- Дайте угадаю! – полковник взял новую папиросу, чиркнул спичкой, прикурил. – Львовым интересоваться будете, ведь так?
- Так, - согласилась Кира. – Он меня, по случаю, сюда и подвез.
- Знаю, - кивнул Сиротин. – Оттого и про вопрос догадался. Обычно, все спрашивают.
- Ну, значит, я не оригинальна, - пожала плечами Кира. – Так что насчет поручика Львова?
- Отличный пилот, - не задумываясь, охарактеризовал ее нового знакомца Сиротин. - Истребитель от бога, но дисциплины никакой. Впрочем, в бою не бросит, тем более, не подставит. И это все о нем.
- Что значит все? – удивилась Кира.
- А то и значит, что все, - пыхнул дымом Сиротин. – Он, Кира Дмитриевна, никто. И звать его никак. Львов… Н-да… Личное дело пустое. Сюда переведен пять месяцев назад, но неизвестно откуда. От нас дважды убывал в госпиталь – правда, ненадолго, - и один раз по вызову командующего зоной ПВО. Кто, что, зачем? Неизвестно. Мрак и туман. Чаю, сообразили уже, что это за птица?
- Да, пожалуй, - растерянно кивнула Кира, слышавшая, разумеется, про таких, как этот Львов, но сама вот встретила "литерного" впервые. – А…
- И не спрашивайте! – отмахнулся полковник. – Велено не приставать. Я… Но это, Кира Дмитриевна, строго между нами. Я его трижды к наградам представлял, и есть за что, вы уж поверьте! Но… Такое впечатление, словно, поручика и вовсе не существует. Представления уходят наверх, и растворяются в нетях. А он… Он даже нашивок за ранения, если обратили внимание, не носит. Только вот, слышал я от одного заслуживающего доверие человека, что видел он нашего Львова еще в первый год войны, во время битвы за Атлантику. И носил тогда Львов, будто бы, морскую форму. Звания его мой собеседник не запомнил, но колодок орденских видел много. Вот, собственно, и все. А мой совет, прост, Кира Дмитриевна: не ворошите угли, как бы не полыхнуло!
Амелина ушла, а Сиротин еще некоторое время просто сидел за столом и смотрел на закрывшуюся за штабс-капитаном дверь. Попыхивал зажженной папиросой, думал, "примеривал" так и эдак, но выходило не очень. Куда ни кинь, как говорится, всюду клин.
Женщина в мужской компании не то, чтобы лишняя, - хотя белая ворона везде не своя по определению, - но все-таки она скорее мешает нормальной жизнедеятельности однородного по своему составу коллектива, чем наоборот. Раздражает, выбивается из ряда, не говоря уже о прочем. Воинская же часть, в этом смысле, едва ли не худшее место для таких вот гендерных[5] экспериментов. Тут ведь вся тонкость заключена в статусе военнослужащих и, конечно же, в субординации. В авиационном полку, на аэродромах и в главной базе служит довольно много женщин, и они, по большому счету, никому не мешают, даже если создают командованию некоторые проблемы, имея в виду снабжение и дисциплину. Статус у них не тот, чтобы мешать, да и с точки зрения субординации, никого не раздражают.
Поварихи, уборщицы, официантки и буфетчицы – все, как одна вольнонаемные. Оружейники, мотористы и прочие технари, среди которых женщины хоть и попадаются, но погоды не делают – обычно унтера. Радистки и телефонистки – рядовые. А офицеры – это уже или медики, врачи, фельдшера и старшие сестры, - или синоптики. Тоже, конечно, не сахар, но вполне себе встраиваются в систему. Женщины же пилоты, если говорить о военной авиации в целом – большая редкость, но даже те, кто есть в своем большинстве служат в транспортной авиации, и на фронтовые аэродромы, если и прилетают, то ненадолго, исключительно по делам. Принял груз или сдал, и ариведерчи. А вот летчики-истребители, да еще и обер-офицеры – это, насколько знал Сиротин, настоящая невидаль. На всю армию таких едва ли наберется больше дюжины. Из-за них, собственно, и был издан указ от седьмого сентября. И вот теперь, одна из этих кавалерист-девиц будет служить под началом Сиротина, да еще и в должности командира эскадрильи. То есть, на аэродроме "Озеро Гаардс" – самой дальней базе полка, - женщина станет царем и богом, да еще и воинским начальником. Та еще головная боль для командования.