«Наш пострел везде поспел…»
Ну, где-то так, на круг, и выходило. Успевал и был притом необычайно полезен, если не сказать большего. Вот и Кирину задницу, к примеру, спас в паре случаев от «несанкционированного проникновения» самым обыденным способом, оказавшись в нужное время в нужном месте. Даже «тандерболт» один между делом в сопки уронил. А вот Кира за все время только бомбер канадский подпалила, но и тот – ушлепок – ушел в вечер, «в сиреневый туман», и один бог знает, чем там с ним дело кончилось.
«А счастье было так возможно… Так близко… Черт!» – По гравиевой дорожке через палисадник к их коттеджу шел летчик в распахнутой черной шинели. Невысокий, крепкий. В усах и в висках седина…
– Яков Иванович, это у меня от переутомления, или к нам и впрямь пожаловал адмирал?
– Да нет, Кира Дмитриевна, – Львов отложил книгу, скинул ноги с перил и встал, – вы все верно поняли. Он и есть.
– Здравствуй, Игнатий! – Яков Иванович вышел на край веранды, остановился над ступенями. – Какими судьбами? Только не говори, что залетел специально, чтобы меня навестить!
– И тебе, Яков, не хворать! – Контрадмирал остановился в паре шагов от крыльца, посмотрел серьезно. – Между делом, если по совести. Бригаду на острова перегоняю… Твоя? – кивнул на Киру, как на неодушевленный предмет.
Ту от такой наглости даже в жар бросило.
«Я?! Чья? – взвилась она мысленно. – А меня спросить?! Сукин сын!»
Дело могло обернуться плохо. Как минимум гауптвахтой, но уже не для Львова, а для самой Киры. Однако поручик ее легко просчитываемую реакцию опередил и тем спас положение.
– Разрешите представить, господин адмирал, – сказал он нарочито официальным тоном, – штабс-капитан Амелина Кира Дмитриевна, командир моей эскадрильи.
– Рад знакомству! – кивнул как ни в чем не бывало адмирал. – Разрешите представиться, капитан, контр-адмирал Черной Игнатий Васильевич. Выпьете с нами, Кира Дмитриевна?
– Всенепременно, господин адмирал, – Кира умела говорить с большими начальниками, все-таки два года службы в высоких штабах даром не прошли. – Почту за честь!
И в самом деле, честь, если душой не кривить. Черной – настоящий ас. Сто девять сбитых самолетов противника – не фунт изюма, но дело даже не в этом, а в том, что по неофициальным данным, то есть по слухам, циркулировавшим в среде летчиков-истребителей, Игнатий Черной оставался едва ли не последним летающим истребителем из первого состава «Адских плясунов» каперанга князя Курбского…
Пока выпивали, а Черной пришел не с пустыми руками, а с бутылкой дорогого шустовского коньяка, Кира была сама любезность. Держала дистанцию, но не робела, вежливо улыбалась, вставляла ожидаемые реплики в положенных местах. Говорила мало, больше слушала, но старалась не выглядеть дурой, даже вспомнила к месту неплохой, как ей казалось, анекдот.
– Здравствуйте. Вызывали?
– А вы кто?
– Летчик-истребитель.
– В смысле?
– Тараканы, клопы.
– А летчик почему?
– Мухи, комары…
Львов улыбнулся, адмирал – нет. Никто ничего больше не сказал. Самой Кире добавить к сказанному было нечего. Ну, не растолковывать же, в самом деле, в чем тут юмор! А мужчины вели себя так, словно ничего не случилось. Между делом, неторопливо выпили, не спеша закурили, неловкая пауза затягивалась, и Кира от стыда не знала уже, куда себя деть. Однако терпела. Несла свой позор, как спаситель крест.
– Крепкие у вас нервы, Кира Дмитриевна, – неожиданно нарушил молчание Черной. – Теперь вижу, слухи не врут. Вы хороший истребитель. Но мой совет, госпожа комэск, анекдот этот больше никому из наших не рассказывайте. Не надо. Не поймут.
Сказал и, не останавливаясь, перешел к другой теме. Начал обсуждать со Львовым преимущества трековой гонки над шоссейной. Речь шла о велосипедах, и Кира, если честно, никак не могла взять в толк, о чем, собственно, идет речь. Впрочем, это был второстепенный вопрос, и не в этом состоял ее интерес. Она уже поняла, что лишнего эти двое при ней не скажут. А жаль, было бы любопытно узнать, что связывает этих двоих: дружба, родство или совместная служба? Что оставили они в прошлом и зачем адмирал Черной пришел навестить поручика Львова?
– Извините, Яков Иванович, – Кира знала, привычка завершать начатое до добра не доведет, но и остановиться, видит бог, не могла тоже, – но я должна задать вам несколько вопросов.
– Попробуйте…
Черной ушел полчаса назад. Выпил с ними коньяка, отпустил пару незлых шуток о женщинах-пилотах и объявил, что ему пора. Зачем приходил, что хотел сказать, один бог ведает. Впрочем, возможно, и Львов эту тайну, в конце концов, узнал, поскольку отправился адмирала провожать. Проводил. Вернулся. Поднялся на веранду и остановился перед поджидавшей его Кирой.
– У вас, как я погляжу, весьма интересный круг знакомств…
– Это не вопрос, Кира Дмитриевна, а констатация факта. Подтверждаю, широкий. Знакомых много.
– Ладно, держите вопрос, Яков Иванович. Почему Черной пришел сам, а не позвал вас, скажем, в штабной коттедж?
– Потому что знал, что по вызову не приду. Он мне не командир. Такой ответ вас устроит, Кира Дмитриевна?
– Он адмирал.
– И что с того?
– Но…
– Мне глубоко безразличны все эти побрякушки, а вам? – Львов смотрел спокойно, говорил ровным голосом, и все равно Кира чувствовала, разговор задел странного поручика, заставил нервничать, даже если он и умудрялся скрывать свое волнение под маской холодноватой вежливости.
– Мне нет, – честно призналась Кира. – Вероятно, это и вообще свойственно простолюдинам… Тем более женщинам. А у вас, Львов, какой титул?
– У Львова, – тщательно выговаривая слова, ответил собеседник, – титулов, Кира Дмитриевна, нет по определению, а я сейчас Львов, стало быть, и у меня титула нет.
«Замысловато…»
– Замысловато! – сказала она вслух, удерживая взгляд Львова.
– Да уж как есть, – пожал он плечами. – но с другой стороны… вы ведь знаете, Кира Дмитриевна, присказку: каков вопрос, таков и ответ.
– Значит, не расскажете, – с сожалением вздохнула Кира.
– Не расскажу, – кивнул Львов. – Но… Как вы смотрите на обед в «Золотом галуне»?
– Вы меня в ресторан приглашаете? – удивилась Кира.
– Да, – подтвердил ее странный подчиненный. – Но не подумайте плохого. Все в рамках приличий. Я вас, как офицер офицера, приглашаю.
– Как офицер офицера…
– Именно.
– Когда?
– Тянуть нечего. Поехали сегодня! – предложил Львов.
– Что ж, поехали, – согласилась Кира и, как ни странно, почувствовала удовлетворение. Все было правильно. И сказано правильными словами. И вовремя, и уместно. И ответ, что называется, напрашивался. Так что да – правильно.
И все бы хорошо, но уехать из расположения части у них в этот день не получилось. Они уже сидели в машине Львова, когда прозвучал сигнал тревоги. Взвыла серена, и через мгновение Кира уже бежала к штабному коттеджу. Метров четыреста – вполне могли подъехать на вездеходе, но она среагировала раньше, чем подумала. Львов, впрочем, тоже оказался не на высоте, рванул не задумываясь вслед за ней. Так что Кира вбежала в штаб, подгоняемая тяжелым дыханием догнавшего ее по дороге Львова, и не спросила, – дыхание, будь оно неладно, сбилось от заполошного бега, – а просто уставилась глаза в глаза дежурному офицеру. Но тот все понял и без пояснений.
– Сообщение со станция раннего предупреждения Харстад, – отрапортовал подпоручик Черкасов, – большая группа самолетов. Идут с направления норд-вест-тень-норд. Если не изменят курс, через двадцать минут будут в зоне нашей ответственности.