Гитлеровцы еще сделали несколько попыток атаковать обороняющуюся батарею. Но все их удары разбивались о стойкость наших артиллеристов и кроме больших потерь ничего им не дали.
Тогда они решили перерезать все дороги, которыми может двигаться батарея на соединение со своими подразделениями.
Эта попытка вражеских «мудрецов» окончательно провалилась.
Группа храбрецов в составе заместителя политрука Змитровича, старшины Хруслова и ветинструктора Розы умелой разведкой нашла пути выхода батареи.
При разведке они заметили до взвода вражеских солдат, которые двигались для того, чтобы отрезать пути батарее. Змитрович и Роза залегли, подпустили солдат поближе, а затем сильным огнем рассеяли их; за это же время Хруслов нашел тропу, которой затем и вышла батарея на соединение со своими подразделениями.
Уничтожив два тягача и около сотни фашистских солдат и офицеров, батарея со всей материальной частью, имея только пять человек раненых, вышла из окружения.
Примеры мужества и отваги показали Тыло, уничтоживший 25 фашистов, Репин и Захаркин, уничтожившие 10 фашистов и доставившие документы убитого ими офицера, Кантилов, уничтоживший шесть фашистов, Шарапов, сумевший отразить яростную атаку с тыла, Батурин, уничтоживший прямой наводкой два тягача с пехотой, и другие товарищи.
Так мужественно дерутся наши славные артиллеристы.
Младший политрук Д. КУКС.
БЕССТРАШНЫЕ
Замечательную черту воспитала наша партия в советских воинах — бесстрашие. Простые, обычные люди в борьбе с гитлеровскими бандами становятся героями. Если надо, они, не задумываясь, отдают за Родину жизнь.
В нашей части славится красноармеец наводчик Лундовских. Он бесстрашен в боях. Наша часть вела ночной бой под селом С. Лундовских, пользуясь темнотой, выкатил свое орудие вперед. Когда до переднего края обороны противника оставалось не больше 70 метров, Лундовских прямой наводкой открыл огонь по врагу. Так он уничтожил две группы автоматчиков, четыре ручных пулемета, два станковых пулемета и одно противотанковое орудие. Свое орудие боец сохранил в исправности.
Таких героев у нас немало. Пулеметному подразделению Ковенко была поручена оборона правого фланга занимаемой нами позиции. Командованию было известно, что противник свой основной удар направит именно по правому флангу. Ковенко получил приказ во что бы то ни стало удержать этот рубеж.
В полдень фашисты пустили в район правого фланга пять танков. За танками шла пехота. Заработали наши противотанковые орудия, ружья. Приступили к делу истребители танков. Два танка были подбиты, остальные повернули обратно. В это время из-за танков вынырнула вражеская пехота.
Ковенко проявил изумительную выдержку. Несмотря на огромное количество приближающихся фашистов, он долго не открывал огня. Наконец, осталось 150–180 метров. Тогда он дал команду всем пулеметам сразу открыть огонь. Фашисты заметались. Наши пулеметчики пристрелялись, и враги дрогнули. Но убежало их немного: человек с десяток, остальные — убитые, раненые — остались на месте.
Но вот по нашим пулеметам враги открыли огонь. Два снаряда почти угодили в блиндаж. На счастье, все бойцы и пулеметы остались целы. А фашисты, решив, что пулеметы вместе с расчетом истреблены, еще раз на этот участок бросили в атаку больше 50 солдат и офицеров. Пулеметчики Ковенко поступили с ними, как и с первыми: подпустили поближе и расстреляли.
Батальонный комиссар И. КУЦЕВ.
НАШ КОМИССАР
В беседе между собой бойцы называют Ивана Яковлевича Куцева «наш комиссар». Большая любовь и уважение звучат в их словах. И это понятно.
Чуткость, требовательность и личный пример являются характерными чертами нашего комиссара. Нет такого бойца и командира в подразделении, которого бы он не знал, с которым бы лично не беседовал.
Бойцы и командиры, где комиссаром Куцев, — это крепкие боевые люди. Они уже не раз побывали в трудных условиях современного боя и не только не проявили слабости духа, но жестоко били врага.
Недавно в бою за село Н. подразделение, которым командовал Троненко, попало в трудное положение. Превосходящий в несколько раз по численности враг напрягал все свои силы, пытаясь прорвать линию обороны. Узнав об этом, комиссар Куцев, взяв отделение бойцов и увлекая их за собой, двинулся на помощь подразделению Троненко.
Увидев рядом с собой своего любимого комиссара, бойцы утроили силы, и атаки противника были отбиты. После этого боя фашисты недосчитались около 200 своих солдат и офицеров, а подразделение, с которым шел комиссар, не имело ни убитых, ни раненых.
Подразделение, где комиссаром Куцев, все время находится в боях, но политико-воспитательная работа среди бойцов ни на минуту не прекращается.
Политработники и низовые агитаторы постоянно информируют бойцов о положении на фронтах Отечественной войны, о событиях, происходящих в стране, о международном положении, разъясняют важнейшие приказы командиров.
Комиссар проявляет особую заботу о росте партийно-комсомольских рядов. За последнее время лучшие бойцы и командиры приняты в ряды партии и Ленинского комсомола. Выросли такие отважные бойцы, как Петухов, уничтоживший 150 фашистских солдат и офицеров, Стрелков, уничтоживший своим пулеметом целый взвод вражеской пехоты, и ряд других товарищей, имена которых навсегда останутся в памяти нашего народа.
Комиссар Куцев действительно является отцом и душой своего подразделения.
Красноармеец Т. БЕРЕЖНОЙ.
НАСТОЯЩИЙ БАТЫР
День угасал. Поезд стоял на пути. Высокий стройный юноша в широких полосатых штанах и серой клетчатой рубашке с отложным воротником прощался с товарищами комсомольцами.
— Анас, — сказала девушка с длинными черными косами, подошедшая к нему, — ты был хорошим работником на заводе, стахановцем. Я хочу, чтобы ты стал храбрым воином, как Салават Юлаев.
— Да, Дурсун! Я буду только таким, как Салават Юлаев, — ответил Анас.
Поезд тронулся. Анас долго смотрел на родной Кыштым, продолжая думать о герое башкирского народа Салавате Юлаеве.
…Сейчас мы сидим в полутемном блиндаже. Только в углу струится скупой свет коптилки. От разрывов мин он дрожит и мигает. Анас Сунгатулин грузно опустился на пол и стал рассказывать нам о том, что довелось ему повидать и пережить в последнюю ночь.
— Да-а… — вздохнул он. — Ночь была темная, мы незаметно вошли в деревню. Тут вдоль маленькой речушки немцы заняли оборону. Они установили пулеметы и минометы, расставили автоматчиков.
Приказываю бойцам остаться в огороде и залечь промеж грядок, а сам ползу к колодцу… Теперь все это рассказывается как-то легко, а тогда я был чертовски напряжен, натянут, как струна, аж губы запеклись и в горле все пересохло. Словом, ползу дальше. Вокруг меня тихо-тихо. Только изредка ночную тишину прорезывает глухой и унылый лай собак. Вдруг — шорох… Дверь ближайшего дома скрипнула и отворилась. Лучи яркого света мгновенно выплеснулись в ночную тьму. Затаив дыхание, я прижался к колодцу, не спуская пальца со спускового крючка своего пэпэша. Жду.
Анас на секунду замолк. Сощурив свои чуть раскосые глаза, он посмотрел в темный угол землянки и крепко затянулся цигаркой, которая, вспыхнув ярким огоньком, осветила его смуглое, скуластое лицо с черными угольками глаз. Пустив краем губ тонкую струю голубоватого дыма, он продолжал рассказывать:
— …Вот, значит, жду… Секунды кажутся вечностью, но я оставался по-прежнему спокоен. Смотрю, из хаты вышла женщина, высокая, как жердь. В руках у нее узелок. Воровски оглядываясь, она торопливо подошла к автомашине, стоявшей возле соседнего дома. Около автомобиля мерными шагами ходил немецкий часовой, мурлыча какую-то заунывную песенку. Увидев женщину, он тотчас же вытянулся в струнку и пролепетал:
«Хайль Гитлер!»