Маленет пожала плечами.
— У меня возникала подобная мысль.
Гнев её госпожи только рос из–за того, что ей приходилось говорить столь прямо.
Идиотка. Ты захватила аспект моей души. Пока жива ты, и я сохраняю часть своей жизни. Не буду спорить с тем, что это лишь жалкий кусочек, привязанный к твоему никчёмному существованию, но, увы, это всё, что у меня есть.
Маленет с улыбкой взяла амулет в ладонь и внимательно всмотрелась в тёмную жидкость в его глубине.
— Да. Это даже ещё лучшая месть, чем я могла себе вообразить. Позволить тебе бессильно наблюдать за тем, как я поднимаюсь к высотам, о которых ты только мечтала.
Играй в свои жалкие игры, Ведьмин Клинок. Но если ты не украдёшь эту руну у Истребителя, никто из нас не покинет Шайиш.
— Тогда прекращай болтать и говорить загадками. Если у тебя и правда есть идея, соизволь уж поделиться ею со мной, — она сняла амулет и подняла его над качающейся палубой. — И если мои игры столь никчёмны, может мне от них отказаться? Может, мне лишить тебя возможности наблюдать за моим вознесением?
Положи это обратно. Я расскажу тебе, что я увидела.
— О да, ты так и сделаешь, — Маленет покрутила амулет в пальцах, наслаждаясь властью над созданием её предательства. — И сделаешь это быстро.
Кхаин проклинает тебя. Я заставлю тебя заплатить. Я буду…
— Ты упадёшь и будешь забыта, если не начнёшь говорить.
Отлично, я буду говорить так, чтобы даже ты поняла. Помнишь, как жрица разговаривала со своим предком?
Маленет кивнула.
Что она сказала?
Маленет рассмеялась.
— Чтобы мы держались подальше, потому что она будет хрупкой.
Именно — её тело стало хрупким и она предупредила вас не прикасаться к ней. А замок, который она носит на шее? Помнишь, что случилось с ним?
— Ничего. Ничего с ним не случилось.
Точно. Её плоть была преобразована и стала хрупкой, но ожерелье не изменилось. Что, если бы Истребитель был преобразован таким же образом? Он стал бы настолько хрупким и слабым, что мог быть разбит, как фарфор.
Маленет откинулась на планшир, её пульс участился.
— Конечно. И руна останется нетронутой.
Это пра-золото. Закалённое тем мастером рун в Акши. А Готрек на самом деле не огненный убийца. Ему плевать на их бога. Эта руна не принадлежит его телу. Если ты уничтожишь его плоть — руна Черномолота останется в разбитых осколках.
— А что станет с кораблём, если Готрек умрёт?
Шевели мозгами. Тебе нужна только руна, чтобы двигать корабль. Сам придурок тебе не нужен.
Маленет покачала головой, всё ещё сомневаясь.
— Почему ты мне помогаешь?
Ты всё, что у меня есть, тупица. Если я тебе не помогу, ты умрёшь здесь, а я буду… Я ничем не буду.
В голосе госпожи были настоящие эмоции. Маленет не могла поверить, что её бывшая хозяйка сказала ей всю правду, но может быть какая–то часть в её словах всё же была истинной. Да и сама идея выглядела неплохой. Она рассмеялась.
— И как ты предлагаешь мне убедить Готрека Гурниссона поклоняться мотылькам и обнимать трупы?
Даже в столь пустом умишке, как у тебя, должны были застрять хоть какие–то из моих тренировок. Включай голову. Думай. Я дала тебе ключ, теперь отыщи способ, как им воспользоваться.
Маленет покачала головой.
— Он никогда не… Кхаин, — выдохнула она, когда по всей палубе разлился рунический свет Готрека, ослепляя её.
— Зубы Валайи! — взвыл Истребитель. Похоже, ему было очень больно.
На несколько неприятных мгновений Маленет просто ослепла. Пытаясь справиться с тошнотой, она попробовала свернуться в позу зародыша, но стало только хуже — ощущения были такие, словно она стала одним из коконов. Тогда она решила, наоборот, выпрямиться, но тут Готрек вновь издал мучительный вопль.
Спустя несколько секунд Маленет облегченно выдохнула. Эфирный корабль начал замедляться. Вращающееся движение палуб становилось всё медленнее и медленнее, пока, с последним взвизгом шестерен, не остановилось окончательно.
После предшествующего шума и грохота опустившаяся на корабль тишина была жутковатой. Все недоумённо переглядывались.
Маленет выпрямилась на дрожащих ногах и осмотрелась. Вокруг не было ничего, кроме застывших волн Сумерек.