Лхосия, Трахос и остальные всё ещё пытались отдышаться и сесть, когда Готрек настиг Воланта и замахнулся топором.
— И они заслуживают лучшего, чем быть преданным собственным властелином, — он посмотрел на Маленет. — Я был неправ. Что бы я ни потерял, по-прежнему остаются вещи, за которые стоит бороться. Даже здесь.
Волант упал на колени, по его лицу расползлись трещины. Он выглядел так, словно его сейчас стошнит.
— Я вложил всю свою силу в этот камень, — задыхающимся голосом произнёс князь и поднял взгляд на Готрека. — Ты будешь сожалеть о том дне, когда ты…
Его слова были обрублены вместе с головой, когда коса Лхосии рассекла ему горло.
Тридцать вторая глава. Значимая вещь
Готрек задумчиво стоял над останками Воланта, его единственный здоровый глаз полыхал страстью. Князь выглядел как разбитая на сотню бледных осколков ваза, и в каждом из них можно было разглядеть искажённый проблеск его лица.
По всей платформе люди поднимались на ноги, кашляя и хватая ртом воздух.
Маленет протянула руку Трахосу, а помощники Лхосии бросились успокаивать верховную жрицу, отшатнувшуюся от останков князя и с ужасом смотревшую на свою окровавленную косу.
Лорд Аурун и Могильная стража подхватили своё оружие и отряхивали пыль с доспехов.
— Ты мог отправиться с ним к Нагашу, — заговорила Маленет, вновь сбитая с толку поведением Истребителя. — Мог бы исполнить свою судьбу. Мог обрести погибель.
Готрек кивнул, с мрачным выражением на лице уставившись на труп Воланта.
— Айе.
Трахос подошёл и встал рядом с Истребителем. Его дыхание с хрипом вырывалось из-под шлема, рукой он зажимал рану на горжете, но ему всё же удавалось стоять прямо, кроме того, дрожь, от которой его потряхивало ранее, исчезла.
— Я думала, ты и князь два сапога пара, — продолжала насмешливо Маленет. — Я думала, ты видишь в нём себя.
В суровом свете непогребённых лицо Готрека выглядело даже ещё более побитым и потрёпанным, чем обычно.
— Так и было. Я увидел себя в нём. И мне не понравилось то, что я увидел.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Трахос.
Готрек пожал плечами.
— Он заботился только о своём будущем. Он оправдывал себя тем, что боролся за выживание собственного рода, но он был просто трусом. Возможно, я не был бы столь уверен, — он повернулся к лорду Ауруну и Лхосии, — если бы я не видел вашу отвагу, — он положил ладонь на руну в изрезанной шрамами груди. — Боги не всё испортили. Ещё нет. Так что, возможно, меня отправили сюда… — он покачал головой. — Возможно, меня отправили сюда, чтобы я сделал что-то большее, чем просто помер.
Все они молчали, пока Готрек боролся с собственными мыслями. Даже Маленет не хотелось прерывать размышления дуардина.
— А как же твой старый друг? — спустя некоторое время, наконец, решилась она нарушить молчание. — Феликс, так? Он хотел, чтобы ты пришёл сюда, не так ли? И лицо Нагаша.
Готрек нахмурился.
— Может, волшебник в Клемпе обманул меня? Он был похож на шарлатана. Или, может, Феликс хотел, чтобы я пришёл сюда, чтобы остановить Воланта, — он понизил голос. — Кроме того, человеческий отпрыск мёртв. Давным-давно. Что делает меня легковерным дураком.
— Вы спасли непогребённых. Вы спасли всех нас, — заговорила Лхосия, наконец оправившаяся от шока. В её взгляде на Истребителя можно было заметить свежеобретённое уважение. — Но что нам делать теперь? — посмотрела жрица на дуардина, словно подчинённая, ожидающая приказа. — Город по-прежнему захвачен. Если всё, что говорил Волант, было ложью, значит никакого обряда, что мог спасти их, не существует. Новой Железной пелены нет, — она перевела взгляд на осколки камня Савана, валяющиеся вокруг. — Протравленные повсюду, и у нас нет возможности сбежать от них.
— Тогда мы встанем здесь, — резким тоном заявил лорд Аурун. — Мы не отдадим им ни одной души. Мы будем защищать башню до последнего дыхания. Незыблемая крепость стоит, пока мы живы.
Рыцари лязгнули лезвиями кос по нагрудникам, однако Лхосия по-прежнему выглядела сомневающейся.
— Подумай, — продолжил Аурун. — Большинство наших людей должно было добраться до канализации до того, как начался костяной дождь. Я могу собрать их. Сколько бы там не было протравленных, им будет нелегко сражаться, поднимаясь по этой лестнице, когда наверху их будут поджидать тысяча лучников и щитоносцев.
Один из рыцарей отдал честь.
— Я могу призвать их с помощью рога, мой господин.
— Погоди, — остановил Готрек воина, прежде чем тот добрался до лестницы. — Залы моих предков были забиты трупами воинов, что отдали свои жизни, защищая их. Это достойный способ умереть.