Дошли они друг до друга и крепко взялись за руки. «Не это ли счастье развязано было? – подумал я. – А смотри, связалось оно! И я в этот день пригодился!»
Еще дума моя не ушла, вдруг вижу – вот опять летит голубка с птенцами. Опустилась низко, покружилась над моей головой, тихо по моей щеке крылом провела, потом поднялась в небо и скрылась. Я сказал вам: голубка крылом провела по моему лицу, а показалось мне, будто моя старая мать меня в щеку поцеловала. Долго стоял я так, все в небо смотрел. Думал, может, вернется голубка. Но не вернулась она. Тогда с печалью в сердце оставил я это место далеко позади. Опять день и ночь еду. Одна кончается дорога, другая попадается коню под ноги. Так доехал я до моря. Вижу, стоит на берегу большой город. Но ни стен у него нет, ни ворот. Погнал тут я коня, въехал в город. От дома к дому еду и ни одного человека не вижу. Смотрю, вот в этом доме айриса еще горячая в котле, миска приготовлена и ложки лежат, а людей ни в доме, ни подле дома нет. А в другом доме на стенках тинуры лаваши румяные поспели, а вынуть их никто не приходит. Лавки все открыты на майдане, товаром разным полны – иди бери, что хочешь, никто за руку тебя не удержит. Тихо в этом городе. И петух не крикнет нигде, и буйвол не замычит. Удивился я. И страшно мне стало, но не повернул назад коня. «Есть или нет, но тут что-то есть! – сказал я себе. – Не уйду отсюда, пока не раскрою, в чем тут загадка!» Вошел я в один дом на майдане, коня привязал во дворе и остался там гостем. Гость есть, а хозяина нет…
Что еще вам скажу? Прошел день, и два дня прошли, и неделя прошла. Как был тот город пустой, так и остался пустым. Жил я там, ел и пил сколько хотел, но ничего больше не брал. Только раз в лавке посреди майдана увидел я меч. Но какой меч! Красивый и острый! И брат брату в праздник его не подарил бы. Не утаю от вас, взял я меч и повесил к поясу. Мое счастье, что попал этот меч мне в руки, – потом он мне пригодился! В тот день солнце тихонько-тихонько село в черную тучу. Скоро и ночь настала. Вошел я в дом, зажег свой светильник и сел, чтобы поесть хлеба с брынзой. Вдруг пошатнулся мой дом, кусок хлеба из рук моих выпал, конь мой громко заржал во дворе. Схватил я свой меч, дверь немного открыл и вижу: загорелась молния, от начала и до конца осветила весь город. Столько дождя полилось, что десять рек мог бы наполнить этот дождь. И небо сердится – льет воду на землю, и море сердится – бросает волны до неба! В такую ночь ни зверь не выглянет из своего логова, ни птица не вылетит из гнезда. Только один Тайнийна смело выходит на охоту, только ему майдан открыт! И правда! Смотрю, вышел из волн, ползет по берегу морской змей, страшный Тайнийна. Глаза на лбу у него горят еще ярче, чем молнии на небе, от его жаркого дыхания поднимается пар с земли, под его тяжелым брюхом камни рассыпаются в песок. «Вот где загадка! – сказал я себе. – Видно, этот Тайнийна пожрал всех людей, пустым сделал город!» Тут закипела во мне кровь от злости. Выхватил я меч и пошел Тайнийне навстречу. А Тайнийна поднялся вверх на своем хвосте и свистнул таким свистом, что не то что человек, но и гора зашаталась бы от страха. Не скрою от вас, и я зашатался и упал, но не потерялся, собрал свои силы, вскочил на ноги и приготовился к бою. Вот уже близко Тайнийна. Поднял я меч и ударил змея по голове. Но соскользнул меч и врезался ему в спину. Засвистел Тайнийна, жаром обжег меня, хотел хвостом ударить, а я отскочил в сторону и снова взмахнул мечом. Долго мы бились с Тайнийной. И кто знает, остался бы я живым, или сожрал бы меня этот страшный змей, но вдруг вспомнил я, что старики говорили: есть у Тайнийны на затылке пучок волос, а в волосах этих корень всей его силы. Тут отбежал я назад, разогнался и прыгнул Тайнийне на шею. И только схватил его за волосы – разом пропала сила страшного змея. Прижал я его к земле, коленом на голову стал и, как барана, зарезал! Зарезал я Тайнийну – и дождь прошел, и тучи ушли. А я на землю упал, сломалась и моя сила. Долго я спал, а проснулся, когда солнце было уже на середине неба. Смотрю, вокруг меня люди собрались. И старики, и юноши, и девушки, и малые дети. Зурна весело играет и даула гремит. Вскочил я на ноги и поклонился народу. И мне поклонились те люди. Девушки мне в кувшине воды принесли – смыть с рук и лица кровь Тайнийны, женщины мне еду подают, а старик с белой бородой вышел вперед и сказал: «Эй, юноша-богатырь, видно, наше счастье, что твоя нога ступила на эту землю! Змей Тайнийна, что теперь лежит, как гора мяса, всех людей пожирал. Только тот и остался живым, кто убежал далеко в горы и прятался там до этого дня. Спасибо тебе, юноша! Избавил ты нас от страшной беды. Опять мы вернулись в свое гнездо, каждый к своему дому. Если хочешь, будешь сыном нашим, братом. Живи у нас, и дом дадим тебе и еду до конца твоих дней». «Нет, старый отец, – ответил я старику. – Не могу я у вас остаться. Еще длинная лежит передо мною дорога. А вы теперь спокойно живите в своих домах».
Только я так сказал, вижу – в небе, над краем города, опять показалась голубка с птенцами. Машет крылышками, будто зовет меня. Вскочил я на коня и поскакал следом за нею. Голубка летит по небу, перышки роняет, будто дорогу мне показывает, я перышки те собираю и дальше еду. Ни разу еще коня не остановил, пока не встретил вас, юноши-эггиды, на этом перекрестке двенадцати дорог. А та голубка с птенцами, видите, во-он на том высоком камне сидит. Ждет меня, моя пери! Верю, ведет она меня к нашему дому, к трем родникам и к скале с медом».
Повернулись юноши к высокому камню, долго-долго смотрели на голубку, и сын царя так сказал: «Такой красивой голубки никогда я не видел. Правду ты говоришь, сын ашуга. Это не голубка, это она и есть – твоя пери! Куда бы ни привела тебя она, там и найдешь свое счастье». «Спасибо тебе за доброе слово, – ответил сын ашуга. – А теперь послушаем, что сын проводника караванов нам скажет, – чему он в дороге своей научился и кого сам научил».
«Много я узнал в дороге или мало – не знаю! – ответил юноша. – Все же послушайте, как сумею, и я про себя расскажу…» И сын проводника караванов начал свой рассказ.
«Отец мой был проводником царских караванов. Не один и не десять караванов в своей жизни водил он в чужие страны и назад приезжал с дорогими товарами. Немало богатств прибавил он к царской казне. Но, сами знаете, царь никогда не насытится.
Раз повел отец караван, и долго-долго мы его ждали. Целый год его не было. Но вот в один день вернулся он. Почернел весь, исхудал, борода его побелела, спина, как клюка, согнулась. Сел отец прямо у порога и тяжело вздохнул. А я подошел, поцеловал его и сказал: «Никогда, отец, я тебя не видел таким. Что стало с тобой?»
Тут опять горько вздохнул отец и говорит: «Сын мой, беда не на горы падает, а на человека. Сначала все хорошо было. Много мы продали царских товаров, много других купили. А назад пошли – тут и упала на нас беда. Вели мы ночью верблюдов, и вдруг испугались они чего-то. Как ни гоним их, упираются, не идут вперед. И вот увидел я тень на дороге. Подошел поближе, смотрю, стоит глиняный чан. Стоит и гудит, будто в него какой-то зверь залез и ревет во всю силу. «Что это за чан? – думаю я. – Никто такого ни для воды, ни для вина не делает! Не старуха ли ведьма его бросила на дороге?» Рассердился, позвал погонщиков и сказал им: «Разбейте этот чан, чтобы каждый кусок был не больше вашего уха!»