Сквиги стражей были посажены на цепи, но те едва удерживали клацавших зубами и истекавших слюнями зверюг, постоянно норовивших оборвать свои путы. Скрагклык знал, что должен считать сквигов своими рабами, но в тайне очень их побаивался. Не в первый раз уже он задавался вопросом, как бы он справлялся со всем, не помогай ему Кривоспин. Он подавил эту мысль, решив, что Кривоспин ни за что не должен узнать, как сильно Скрагклык на него полагался.
Они продолжали идти, плюхая ногами, но продвигались слишком уж медленно, так как жижа становилась всё глубже. Тогда Скрагклык поднёс два пальца к губам и свистнул. Стоило звуку эхом разнестись над гладью болота, как из жижи начали подниматься разные твари. Первая членистоножка, добравшаяся до них, оказалась слишком мелкой, чтобы можно было ехать на ней, зато вторая оказалась такой большой, что Скрагклык вместе с Кривоспином с лёгкостью смогли взобраться ей на спину.
Скрагклык достал целую пригоршню маленьких склизких опят, и зверюга схватила их своими жвалами, жадно сожрав все до единого. Сегменты её тела засветились, и членистоножка устремилась вперёд, помчавшись по глади болота, будто она была невесома.
– Говорить буду я, – сказал Скрагклык, с трудом пытаясь обернуться назад, чтобы посмотреть на Кривоспина.
– Канеш, – улыбнулся Кривоспин. – Это ж твой план.
– Точняк, – выпалил Скрагклык, но только он это произнёс, как у него появилось жгучее ощущение, что на самом деле это может был и не его план. Ему никогда и в голову бы не пришло обманывать Лунакороля, если б Кривоспин не внушил ему его страх. Ему захотелось сказать об этом Кривоспину, но тогда он бы выглядел слабовольным дурачком, поэтому он лишь уверенно кивнул.
Членистоножка так быстро мчала их по болоту, что у Скрагклыка почти не было времени послушать звуки колышущегося над гладью болота леса из отрезанных голов, но того, что он услышал, хватило, чтобы он ещё сильнее уверился, что должен действовать. Многие головы кричали про Зловещую Луну. Это было верным знаком того, что она скоро станет полной.
– Времени остацца в обрез, – пробормотал он.
Они спрыгнули со спины зверюги у самого входа в пещеры, располагавшегося под сенью подбородка гарганта. Стражи поклонились им и, дёргая за цепи, оттащили сквигов в сторону, когда Скрагклык с Кривоспином подбежали к ним. Все хорошо знали о высоком положении Скрагклыка, и ни у кого не возникало желания мешать ему.
Пройдя мимо сквигов, они с Кривоспином вошли через здоровенный вход в пещеру. Как обычно Скрагклык остановился, чтобы похихикать над всем тут творившемся. Здесь были сотни гротов, сновавших туда-сюда. У большинства на щитах и балахонах был намалёван символ Зловещей Луны. Некоторые были пешими, но в основном все передвигались на болотных тварях: пауках, достаточно крупных, чтобы можно было навесить седло, покрытых слизью жирных улитках, затмевавших размерами пауков, и куче всяких разных, склизких тварей, которых только можно было найти в тенях.
На входе в пещеры всегда царила карнавальная атмосфера. Одна половина толпы дралась, пила и жрала, другая половина — в полном исступлении скакала, кружилась, стучала по барабанам, била в бубны, свистела в свистульки и дудела в дуделки.
Кривоспин легонько подтолкнул Скрагклыка, отвлекая его от потешного зрелища. Шаман кивнул, и они вместе устремились через толпу, направившись к выходу из пещеры — крутому, влажно поблёскивавшему спуску на нижние ярусы. Как только они вошли в основную сеть пещер, Скрагклык немного расслабился. Только здесь, среди теней под Жирноболотом, где не было давящих сверху открытых пространств, а — лишь успокаивающая капель со сталактитов, он чувствовал себя по-настоящему в безопасности. Огнеплесень здесь тоже была, но светилась она тусклым, неясным светом, и Скрагклык чувствовал себя тем увереннее, чем глубже они спускались.
– Я сказать им ждать в Мрачноместе, – сказал Кривоспин, хлопая на бегу своими присосками по каменному полу.
Скрагклык кивнул. Он не совсем доверял кому-либо из Гобботеки, но, по крайней мере, в такую маленькую пещерку они не смогут притащить с собой своих охранников и сквигов. К тому же, она располагалась в таких глубинах под Жирноболотом, где он мог смотреть на них всех свысока.
Земля у них под ногами содрогнулась, и оба грота остановились, прижавшись к стене. Никто не произнёс про содрогание ни словечка. В этом не было нужды. Они оба знали, что случилось. Иногда голова гарганта просыпалась и обнаруживала, что у неё больше нет тела. Она начинала шевелиться и стонать, а через несколько мгновений ядовитая плесень на её коже снова погружала голову в беспокойный сон.