– Не оставляй меня так! – крикнула Маленет, но того уже не было видно. – Придётся делать это сейчас, – прошептала она, нащупывая языком одну из капсул, спрятанных в её коренных зубах.
«Остановись, дура! Они нашпигуют тебя стрелами, ты даже двух шагов сделать не успеешь.»
– Да, я тону в этом грибе! – ахнула Маленет от ужаса, когда почувствовала, как упругая стенка из плоти накрыла её уши. Голова Маленет медленно погружалась внутрь дождевика, и болотная какофония криков звучала теперь приглушённо. Она всё ещё слышала шум и вопли, но звуки были отдаленными и искажёнными, как будто доносились их из-под воды.
Не слушая свою госпожу, она приготовилась раздавить капсулу и выдохнуть яд в лица гротам. Но остановилась. Как это ей поможет? Да, она выдохнет яд им в лица и убьёт ближайших к ней гадёнышей, но сама так и останется внутри дождевика. Она снова попыталась пошевелить головой, но боль была просто ужасной. Гриб просачился сквозь её череп, соединившись с ней. Он медленно поедал её. Хотя нет, не поедал, она внезапно поняла, что гриб превращал её в одну из тех жалких пленённых жертв, стоявших вдоль дороги. Маленет мало от чего впадала в панику, но это было для неё чересчур. Одной только мысли о том, чтобы провести остаток своей длинной жизни здесь, заточённой в мерзком грибе, хватило, чтобы она завыла.
Перед её взором снова появился моллюскоподобный грот, а за ним ковылял в своём балахоне обожжённый. Увидев Маленет, он яростно закачал головой и, распихивая гротов с луками, поспешил к ней, доставая что-то из своих сырых одежд.
Когда грот приблизился к ней, его лицо заслонило собой весь её обзор. Маленет чувствовала, как грибная плоть наползает на её щёки, приближаясь к глазам. Она как будто тонула в болотной жиже. А ещё лицо грота, висевшее у неё перед глазами, было просто омерзительным. Оно было не только обожжённым, но ещё и лоснилось от прозрачной и тягучей жижи, сочившейся из его глаза. Тело дождевика засветилось ярче, как будто внутри него вспыхнул огонь. От нахлынувшего отчаяния и переполнявшего её страха и гнева Маленет завопила о помощи. Но к её удивлению, имя, слетевшее с её губ, было не «Кхаин».
– Готрек! – завопила Маленет.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
– Грунгни всепомнящий! – Готрек отшатнулся от поручней, тряся головой.
Капитан Солмундссон ухватил его за руку, не дав врезаться в первого помощника Торрика. Они стояли на полубаке «Ангаз-Кара» в окружении членов команды. Все глядели на Истребителя, удивлённые его внезапным возгласом.
– С тобой всё хорошо? – спросил Солмундссон, когда убедился, что Готрек крепко стоит на ногах.
Истребитель, заворчав, отмахнулся, но потому, как он ухватился за поручни было понятно, каким потрясённым он был.
– Я её видел.
Солмундссон покачал головой.
– Кого?
– Альвийку. У себя в голове, – Готрек шлёпнул полотном своей секиры по ладони. – Плутовка преследует меня.
С тех пор, как они починили корабль и отплыли от Вальдрахского перевала, прошло уже два дня, и теперь они находились глубоко в неизведанных просторах над Хлама-Разливом. Перед своим экипажем Солмундссон старался не показывать, что был очень обеспокоен. Стоило им пересечь восточные границы Хлама-Разлива, как луна выкатилась на них, нависнув так близко, что, казалось, он мог протянуть руку и дотронуться до её ухмыляющегося лица.
Когда луна разрослась до своих непомерных размеров, небеса отстранились прочь, словно бы возмущённые её присутствием. Обычные законы мироздания шли прахом. Облака кружились вокруг её выщербленной поверхности. Они состояли из серебряных осколков, то и дело барабанивших по обшивке корпуса. Корабль, сотрясаемый турбулентными порывами, дико трясло. Но основную угрозу несли осколки серебра, они дырявили топливные баки и секли членов команды.
– Даже мёртвой не даёт мне покоя своей болтовнёй, – проворчал Готрек.
Солмундссон, сбитый с толку, уставился на него. Готрек говорил о Маленет исключительно в уничижительной манере, но чем дальше, тем Солмундссон всё больше и больше убеждался, что истинной причиной Истребителя отправиться в Хлама-Разлив было желание последовать за ней. Он явно переживал за Маленет, хотя и отказывался в этом признаваться, похоже даже самому себе, и всё повторял, что они здесь «только, чтобы очистить Владение от ублюдочных гроби».
– Ну, мы не знаем, мертва ли она, – заметил Солмундссон. – Орнольф говорил, что она была схвачена и связана. Зачем им так делать, если бы они хотели просто её убить?
– Думаешь, меня волнует, жива она или мертва? – прорычал Готрек. – Пусть хоть на корм своим сквигам отправляют. Я просто хочу выкинуть её из своей головы.