В качестве второго отступления позвольте мне упомянуть, что грозорождённый вечный Трахос всё ещё путешествует вместе со мной. Я принимаю ваши подтверждения того, что он связан с нашим орденом, и, если говорить начистоту, то, должна признать, что он неоднократно оказывался очень полезен. Пока у Готрека была чёткая цель, Трахос, казалось, избавился от своих наваждений и вёл себя более-менее предсказуемо. Однако, с тех пор как Готрек погрузился в очередное уныние, Трахос тоже потерял себя. У него появилась своеобразная преданность Истребителю, и когда тот замкнулся в угрюмом самокопании, Трахос оказался в наисильнейшем замешательстве. Физически он не уступает любому другому грозорожденному вечному, так что хрупкое состояние его разума делает его похожим на пороховую бочку.
Я пришлю больше новостей, когда мы доберёмся до Барак-Урбаза. А пока что хотела бы попросить вас основывать ваши суждения обо мне исходя из моих действий, нежели сплетен, ходящих в Азирхейме. Была и остаюсь непоколебимой в своей решимости добыть вам руну.
Ваша самая преданная и верная служительница,
Маленет Ведьмин Клинок.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Маленет выругалась, она снова заблудилась в облаках. Вокруг был настоящий лес лязгающих левиафанов, и она стояла на краю железных мостков. В Барак-Урбазе было ничего не разобрать, повсюду клубились облака дыма и раздавался оглушающий шум производства. И всё же даже здесь она не могла побыть без Готрека. Эхо доносило до неё искажённые в смоге взволнованные крики. Стоило только Истребителю где-нибудь оказаться, там тут же начинали раздаваться возмущённые вопли. И громче всех звучал гневный и яростный голос самого Готрека.
Маленет почувствовала нотку веселья, промелькнувшую из амулета на её груди. Флакон с кровью обращался напрямую к её мыслям. «Похоже он сильно раздражён».
Её мёртвая госпожа была права. До Маленет доносился топот ног и звон бьющихся и ломающихся предметов. Она вытащила один из своих ножей и, начав поигрывать им в руках, хмыкнула и поспешила вперёд.
Они снимали комнаты в квартале Штромз или Обскурфьёрд, как значилось на старых указателях, но Маленет ещё не научилась различать разные районы небесного порта. Последние несколько часов она провела в квартале Скоггин, и кроме лишь ещё больших гор пепла здесь были всё те же брызгающие маслом кузнечные прессы и раскалённые горны, что и везде.
Находясь в Барак-Урбазе можно было подумать, что ты внутри огромного механизма, знай только, под оглушающий рёв дымоотводов уворачивайся от различных шестерней и поршней. Для обострённых чувств Маленет здесь был настоящий смрадный ад. Куда бы она ни посмотрела, везде были машины размером с гору — огромные пятидесятифутовые хвостовые молоты, звук ударов которых, сотрясая воздух, разносился по всему городу словно стук его механического сердца. Азотные фабрики извергали клубы алхимического дыма, придавая каждому вдоху металлический запах. Сурьмяные насосы ухали подобно каким-то страшным подземным чудовищам. Маленет была знакома с архитектурой харандронцев, но Барак-Урбаз по своей неистовости и едкости превосходил всё, что ей доводилось когда-либо видеть. Это было всё равно, что находиться в окружении трутней в механическом улье, где все строят, добывают и перерабатывают в нескончаемой вакханалии развития и потребления.
Пока она бежала по подвесным мосткам, ей то и дело приходилось уворачиваться от лязгающих рельсовых экипажей — меньших собратьев харадронских воздушных кораблей, проносившихся всего в нескольких метрах у неё над головой. Ещё выше растянулась бесконечная цепочка гиробуксиров и воздушных барж, с шипением и треском носившихся по воздуху. И на каждом из них она видела прославленных харадронских двиргателистов, которые без каких-либо мыслей о собственной безопасности, прямо налету свешиваясь с бортов и носов, дёргали шестерни и приколачивали броневые пластины.