Она взбила для него подушку, и он сел в кресло, а она присела на ручку кресла и наклонила голову набок, делая пальцем то же движение.
— Говори, — сказал он, — я слушаю.
Тедди внимательно посмотрела на его губы и улыбнулась. Она опустила указательный палец. На полосатой пижаме возле холмика ее левой груди была нашита белая полоска. Она провела по полоске пальцем. Он внимательно посмотрел на нее.
— Я не рассматриваю твои женские детали, — сказал он, улыбаясь, и она покачала головой.
Она написала на белой полоске цифры чернилами, как номер на одежде заключенного. Он пристально посмотрел на цифры.
— Номер моего значка, — сказал он, и она радостно улыбнулась. — За это тебя надо поцеловать.
Она покачала головой.
— Не надо целовать?
Она снова покачала головой.
— Почему не надо?
Она раскрыла и сомкнула пальцы правой руки.
— Хочешь поговорить? — спросил он.
Она кивнула.
— О чем?
Тедди быстро встала с ручки кресла. Он смотрел, как она идет через комнату, слегка покачивая бедрами. Она подошла к столу, взяла газету и показала на фотографию Майка Риардона с расколотой головой на первой странице.
— Да, — тихо сказал он.
Теперь ее лицо выражало печаль, преувеличенную печаль, потому что Тедди не могла произносить слова, Тедди не могла слышать слова, и ее лицо было ее органом речи. Она утрировала, даже говоря с Кареллой, который понимал малейший оттенок выражения ее глаз и рта. Но, преувеличивая, она не лгала, потому что ее грусть была искренней. Она никогда не встречала Майка Риардона, но Карелла часто говорил о нем, и она чувствовала, что хорошо его знает.
Она подняла брови и одновременно раскинула руки, спрашивая Кареллу: "Кто?", и Карелла сразу понял и ответил:
— Мы еще не знаем. Поэтому меня так долго не было. Мы этим занимались. — Он увидел в ее глазах растерянность. — Я говорю слишком быстро? — сказал он.
Она обняла его и горько расплакалась, а он повторил: "Ну, ну, перестань", но потом понял, что она не может читать по его губам, потому что лежит головой на его плече. Он поднял ее голову за подбородок.
— Ты промочила мне рубашку, — сказал он.
Она кивнула, стараясь справиться со слезами.
— В чем дело?
Она медленно подняла руку, мягко прикоснулась к его щеке, так мягко, что это похоже было на ветерок, а потом ее пальцы дотронулись до его губ и остановились, лаская.
— Ты беспокоишься за меня?
Она кивнула.
— Не о чем беспокоиться.
Она перекинула свои волосы на первую страницу газеты.
— Наверное, это был какой-нибудь идиот, — сказал Карелла.
Она подняла лицо и посмотрела ему прямо в глаза своими большими карими глазами, еще влажными от слез.
— Я буду осторожен, — сказал он. — Ты меня любишь?
Она кивнула, потом быстро опустила голову.
— Что ты?
Она пожала плечами и улыбнулась смущенной, застенчивой улыбкой.
— Ты по мне скучала?
Она снова кивнула.
— Я тоже скучал по тебе.
Она снова подняла голову, и теперь в ее глазах было иное, призыв правильно понять ее, потому что она действительно очень соскучилась, но он еще не до конца ее понял. Он присмотрелся к ее глазам, понял на этот раз, о чем она думает, и сказал только: "О-о".
Тогда она увидела, что он понял, дерзко подняла одну бровь и утрированно медленно кивнула, повторяя его "о-о", беззвучно округлив губы.
— Ты просто самочка, — шутливо сказал он.
Она кивнула.
— Ты любишь меня только потому, что у меня чистое, сильное, молодое тело.
Она кивнула.
— Ты выйдешь за меня?
Она кивнула.
— Пока что я тебе делал предложение только раз шесть.
Она пожала плечами и кивнула, от души наслаждаясь шуткой.
— Когда?
Она указала на него.
— Хорошо, я назначу день. У меня отпуск в августе. И тогда я женюсь на тебе, хорошо?
Она сидела совершенно неподвижно, неотрывно глядя на него.
— Я говорю серьезно.
Она готова была снова заплакать. Он обнял ее и сказал:
— Я действительно хочу этого, Тедди. Тедди, дорогая, я хочу этого. Не будь глупой, Тедди, потому что я искренне, честно хочу этого. Я люблю тебя и хочу на тебе жениться, и так давно этого хочу, что, если мне придется все время просить тебя, я с ума сойду. Я люблю тебя такой, как ты есть, дорогая, я ничего не хотел бы в тебе изменить, так что, пожалуйста, не будь глупышкой, не будь снова глупышкой. Это… это не имеет значения для меня, Тедди. Маленькая Тедди, маленькая Теодора, для меня это неважно, можешь ты понять? Ты лучше всех женщин, настолько лучше, ну, пожалуйста, выходи за меня.