— Миссис Лассер поступила к вам в 1939 году, — сказал Хейз.
— Да, правильно.
— Можете ли вы об этом мне рассказать?
— О чем именно?
— Сколько она платила?
— Что?
— Ведь это частная лечебница, — сказал Хейз. — Сколько миссис Лассер платила за лечение в 1939 году?
— Не могу сказать вам точно. Придется поднять наши счета. Хотя сомневаюсь, сохранились ли они.
— Ваши финансовые документы, имеете вы в виду?
— Да. Наши медицинские архивы сохранены полностью.
— Тогда попробуйте вспомнить, хотя бы приблизительно, сколько стоило лечение в 1939 году?
— Пожалуй, сто долларов в неделю. Или сто двадцать пять. Не больше, я уверена.
— И мистер Лассер согласился нести такие расходы?
— Наверное. Его жена лечилась у нас, значит, он…
— Регулярно ли он платил?
— Не знаю, мистер Хейз. Если это важно, я попрошу выяснить, не сохранились ли счета. Но я…
— Успеем проверить это позже, — сказал Хейз. — Не можете ли вы сказать мне, сколько времени миссис Лассер пробыла здесь?
— Ее выпустили в июне 1942 года по рекомендации моего мужа.
— Был ли ваш муж убежден в то время, что миссис Лассер можно было по закону считать способной отвечать за свои действия?
— То есть дееспособной? — спросила миссис Мерсер. — По-моему, это выражение не имеет смысла. Нам, психиатрам, оно было навязано представителями судебных органов. Если вы хотите спросить, считал ли мой муж, что миссис Лассер способна жить в кругу своей семьи, да, мой муж так считал. Если вы спрашиваете, был ли он уверен, что миссис Лассер не предпримет новой попытки причинить себе или кому-нибудь другому вред, да, мой муж был в этом уверен. Более того, момент был наиболее благоприятным для ее возвращения домой. Ее болезнь, как вам, возможно, известно, началась с отъезда ее сына в школу. Или, по крайней мере, в эту пору болезнь себя проявила. А в июне 1942 года сыну было уже восемнадцать, и он должен был вернуться домой. Мой муж все это тщательно рассчитал. Естественно, он не мог предвидеть того, что произойдет с Тони.
— А что произошло, миссис Мерсер?
— Видите ли… Вы его видели?
— Да.
— У него появилась боязнь внешнего мира, — сказала миссис Мерсер.
— То есть?
— То есть он не выходит из дома.
— Не выходит или не может выйти?
— Не может, если вас так больше устраивает.
— Я спрашиваю, миссис Мерсер, может ли он при желании выйти из дома или он не в силах на это решиться?
— Насколько мне известно, мистер Хейз, а мы с 1945 года перестали быть в контакте с миссис Лассер, насколько мне известно, Тони Лассер по возвращении из школы в июне 1942 года ни разу не выходил из их дома в Нью-Эссексе. С тех пор прошло много времени, мистер Хейз. Вы знакомы с природой фобических реакций?
— Нет, не совсем.
— Фобия — это… Как бы вам объяснить?.. Это — сочетание страха с тревогой. Как только тревога погашена…
— А что такое тревога? — спросил Хейз.
— Неужели в двадцатом веке можно отыскать человека, который не знает, что такое тревога? — изумилась миссис Мерсер и улыбнулась.
— Разве это плохо?
— Если вы никогда не испытывали этого состояния, то это хорошо, — ответила она. — Тревога — это состояние подавленности или психического напряжения, которое обнаруживается в большинстве форм психических расстройств. В случае с Тони Лассером он сублимирует свою тревогу нежеланием выходить из дома.
— Но почему он не хочет выходить из дома? — спросил Хейз.
— Потому что ему это физически тяжело.
— Чем именно?
— Он может начать дрожать или потеть, может испытывать учащенное сердцебиение, оказаться в полуобморочном состоянии, а то и в самом деле потерять сознание, у него может схватить живот… — Миссис Мерсер пожала плечами. — Другими словами, у него возникает острая тревога.
— Но, несмотря на все это, он может выйти из дома, если ему понадобится?
— Видите ли…
— Например, если в доме пожар, он ведь попытается выбежать из дома, не так ли?
— Наверное. В зависимости от того, насколько интенсивно его фобическое расстройство. Вообще-то говоря, можно утверждать, что реальный страх перед пожаром при виде огня может оказаться сильнее, нежели фобическая реакция в таком человеке.
— Значит, Лассер мог выйти из дома? — настаивал Хейз. — Он мог убить своего отца?
— Не знаю, — пожала плечами миссис Мерсер. — Возможно. В этом случае желание убить должно быть исключительно сильным, оно должно заставить его преодолеть собственную боязнь.