— Правильно.
— Наверно, его нетрудно разыскать. Что он сделал?
— Может, и ничего, — сказал Буш, — а может, и много чего.
— А, вы думаете про эти убийства полицейских? — спросил Дэнни.
Буш пожал плечами.
— Только не Ордис. Вы лаете не на то дерево.
— Почему ты так думаешь?
Дэнни отпил пива, потом посмотрел на вентилятор.
— В этой духоте вентилятор не помогает. Черт, если эта жара скоро не прекратится, я уезжаю в Канаду. У меня дружок там. В Квебеке. Вы были в Квебеке?
— Нет, — сказал Буш.
— Там хорошо. Прохладно.
— Так как насчет Ордиса?
— Он сейчас придет, вот вы его и заберете, — сказал Дэнни и стал смеяться собственной шутке.
— Он сегодня остроумный, — сказал Карелла.
— Я всегда остроумный, — ответил Дэнни. — Ко мне столько дамочек стоит в очереди, сколько на счетах не сосчитаешь. Я самый умный.
— Мы не знали, что ты кот, — сказал Буш.
— Я не кот. Тут все полюбовно.
— А Ордиса ты любишь?
— Я его от дырки в стене не отличу. Мне на него наплевать. Меня от наркоманов тошнит.
— Ну так где же он?
— Еще не знаю. Дайте мне время.
— Сколько времени?
— Час, два. Наркоманов легко найти. Поговорить с парой толкачей и готово. Он вышел в начале месяца, так? Значит, он сейчас по уши в наркотиках. Уж это точно.
— Может, он бросил, — сказал Карелла. — Может, это еще не точно.
— Они никогда не бросают, — заметил Дэнни. — Не верьте сказкам. Он наверняка собирал зелье по всей округе. Я его найду. Но если вы думаете, что это он пришил ваших приятелей, то это ошибка.
— Почему?
— Я видел этого парня. У него не все дома. Он прибабахнутый. Он атомной атаки не заметит. У него в жизни одна цель: лошадка[17]. Он такой. Он живет ради Белого бога. Только об этом и думает.
— Риардон и Фостер тогда его арестовали, — сказал Карелла.
— Ну и что? Думаете, он имел на них зуб? Ничего подобного. У него времени нет обижаться. Он успевает только найти своего толкача и купить что надо. Он уже наполовину ослеп от лошадки. Он не смог бы отстрелить свой палец. И чтобы он пришиб двух копов? Не смешите меня.
— Мы бы все-таки на него взглянули, — сказал Буш.
— Конечно. Я вас не УЧУ, как вам работать. Но этот тип готов для желтого дома, ребята. Он не отличит пистолет 45-го калибра от бетономешалки.
— Парочка пистолетов у него была, — возразил Карелла.
— Он играл с ними, играл, понятно? Если бы одна из этих штучек выстрелила недалеко от него, у него целую неделю был бы понос. Поверьте моему слову, он ни о чем не думает, кроме героина. Потому его и зовут Чокнутый. Он чокнутый и есть. Он за чертями гоняется.
— Я не доверяю наркоманам, — сказал Буш.
— Я тоже, — ответил Дэнни. — Но этот парень не убийца, поверьте моему слову. Он не знает даже, как время убить.
— Окажи нам услугу, — сказал Карелла.
— Конечно.
— Найди нам его. Ты знаешь наш номер.
— Конечно. Я вам звякну где-то через час. Я его найду. С ними всегда так.
Глава девятая
В полдень 26 июля температура поднялась до 95,6 градуса по Фаренгейту. В полицейском участке два вентилятора разгоняли влажный воздух, вползавший через решетки открытых окон. Казалось, все предметы в комнате Отдела детективов осели под постоянным тяжелым давлением жары. Только шкафы с картотеками и столы стояли прямо. Отчеты, карточки, копирка, конверты, списки стали вялыми и липкими на ощупь и ко всему приклеивались.
Сотрудники Отдела детективов работали без пиджаков. Их сорочки промокли, большие темные пятна выступали из-под мышек и расползались на спине. Вентиляторы совсем не помогали. Вентиляторы размешивали удушливые испарения города, а люди дышали с трудом и перепечатывали свои отчеты в трех экземплярах, выверяли листы с заданиями и мечтали о лете в горах или в Атлантик-Сити, где в лицо дует ветер с океана. Они вызывали жалобщиков и подозреваемых, их руки потели на черном пластике телефонных трубок, и они ощущали жару, как врага, который вонзает в тело тысячи раскаленных кинжалов.
Лейтенант Бернс так же мучился от жары, как и все остальные работники Отдела детективов. Его кабинет был налево от барьера и имел большое угловое окно. Окно было распахнуто, но свежее от этого не становилось. Зато сидящий напротив окна репортер имел свежий вид. Его фамилия была Сэведж; на нем был легкий синий костюм и темно-синяя панама; он курил сигарету и небрежно пускал кольца к потолку, где дым застаивался плотным серо-голубым слоем.