– Ну, вполне… может… быть. А где служит твой отец? – продолжая пребывать в задумчивости спросил Томин, но я не попался на такую уловку, и отделался общей фразой:
– Да… за Москвой.
Было видно, что это наш не последний разговор. И еще не раз мы будем обмусоливать скроенную чуть ли не на коленке мою историю. Я понимал что история шита белыми нитками, но серьезно считал что если только доберусь до кабины истребителя, то сразу покажу на что способен, отбив все вопросы, а если поймают на вранье, то… что ж, скажу что пойду НА ВСЕ, лишь бы попасть в авиацию, даже на вранье.
– Иванов, давай отойдем! – приказал сержанту, Тонин. Встав, они под нашими взглядами отошли в сторону. И как только майор удалился на некоторое расстояние, на меня сразу же обрушился шквал вопросов от остальных слушателей.
И только через час сержант объявил отбой, что вызвало у меня вздох облегчения, у меня уже язык отваливался рассказывать в подробностях, как я учился летать и как «уговаривал» генерала.
Утром, майор Тонин, который принял командование нашей сборной солянкой дал команду на выдвижение, после легкого завтрака из остатков продуктов. Кстати, оказалось, что все припасы что у нас были мы схарчили вчера вечером, и завтракали уже остатками, нужно сказать не очень большими остатками.
Так что, построившись в колонну, мы отправились дальше, но на этот раз с дозором впереди.
Шел я рядом с носилками, с раненым летчиком. Им был старшина Середа, тоже, как и Сашка – бортстрелок.
Заметив, что старший сержант Земленной, судя по струйкам пота стекающим по его лицу, стал выдыхаться, я сказал:
– Давай сменю.
– Старшина парень тяжелый. Вряд ли справишься, – слегка задыхаясь, сказал он.
– Не волнуйтесь товарищ старший сержант, я ведь спортсмен. Тяжелая атлетика, она знаете ли укрепляет организм.
– Ну ладно, а то я действительно… Головой об дерево ударился, мутит меня что‑то. Саня остановка.
Парни положили самодельные носилки на землю, и я сменил уставшего сержанта. Кириллов, в отличие от Землянного, был в лучшей форме, и замены не требовал, о чем сообщил сунувшемуся к нам Иванову. Подняв носилки, я направился вслед за удалившейся группой, которую возглавлял майор Тонин.
Судя по постоянному шуму двигателей и моторов, шли мы неподалеку от оживленной трассы, да и разведчики постоянно шмыгавшие в ту сторону возвращались удрученные. Перехода через дорогу не было. Она вся была забита немецкими войсками.
Наконец майор объявил привал, позвав командиров о чем‑то совещаться.
Поставив носилки, я вытер пот со лба, все‑таки таскание тяжестей по такой жаре в форме, было не таким легким делом, как мне казалось. Скинув вещмешок, я отстегнул термос, куда налил воды из встреченного нами родника, и налив в стакан предложил его раненому. Напоив рядом сидящих летчиков и бойцов, допил остатки. Мне же досталось всего около пятидесяти грамм воды.
Вдруг по бойцам пронеслось оживление, многие привставали и вытягивая шеи всматривались в глубину леса, откуда к нам шло пять человек.
На зрение я никогда не жаловался, поэтому сразу разглядел среди мужских фигур тонкий девичий стан.
Гормоны сразу же встали в стойку. Не сводя взгляда с приближающейся девушки, я по кубарям и эмблемам определил, что она военфельдшер.
– Что, Севка, понравилась? – спросил меня Кириллов, который тоже с любопытством разглядывал пополнение. Пришедших с разведчиками человек, было двое бойцов, и та самая девушка военфельдшер.
Познакомится, я не успел, хотя даже шагнул в ту сторону, но тут майор дал команду к выдвижению.
К моему удивлению дорогу мы перешли в обеденное время. За полчаса до двенадцати, движение стало не таким интенсивным, и через некоторое время, совсем прекратилось, кроме изредка шнырявших посыльных на мотоциклах.
Дождавшись, когда никого не будет видно, мы быстро перебежали на другую сторону дороги и врубились в лес.
Отойдя от памятной дороги, на которой снова началось оживленное движение, мы остановились на привал.
Военфельдшер Зимина, которую прибило к нам течением войны, оказалась операционной сестрой в окружном госпитале. Здесь она оказалась в шефской помощи одному из госпиталей, где не хватало сестер. Ну, дальше понятно. Внезапная война, постоянные бомбардировки, немцы, и вот она с двумя бойцами из госпитальной охраны встретилась с нами.
– Самая обычная история, – тихо себе под нос пробормотал я, слушая Кириллова, который уже успел разузнать все что только мог.
В самом конце отдыха за пять минут до запланированного подъема, мы услышали гул авиационных моторов.