— Особого выбора у меня не было, — кисло заметила она.
— Верно, но сие нисколько не уменьшает мою радость лицезреть тебя.
— Почему ты не рассказал, что сюда явился Феликс?
— А разве что–то бы изменилось? Ты по–прежнему будешь делать то, что я пожелаю.
— Я всё равно хочу услышать ответ.
— Зачем? У тебя печальный голос. Ты убила его?
— Нет.
— Жаль.
— Хотя он и Готрек едва меня не убили.
— Мне было бы жаль. Значит, Истребитель и его товарищи всё ещё живы?
— Более чем, когда я видела их в последний раз.
— Полагаю, придётся позаботиться ещё и о них.
— Ещё?
— Ещё здесь находится твой приятель волшебник с какими–то кислевитами и моя бывшая партнёрша. Я думаю, они разыскивают то, чем я сейчас обладаю.
— Кислевиты?
— Твои земляки, моя дорогая. Под предводительством толстого старика.
Вспышка страха и вины пронзила мозг Ульрики. Это мог быть только её отец. Разумеется, раз уж Макс и Феликс смогли её тут отыскать, он отправился с ними. Он бы доскакал до ворот самой преисподней, чтобы спасти её. В некотором смысле, так и случилось.
— Они мертвы?
— Кто?
— Волшебник и предводитель кислевитов.
— Прискорбно, но оба были живы, когда я в последний раз их видел, но не волнуйся, это ненадолго. Тебе знаком старик?
Ульрика на мгновение призадумалась. Она не видела никакой выгоды в сокрытии правды. Возможно, если случится самое худшее, она сможет позаботиться, чтобы отцу сохранили жизнь.
— Он мой отец.
— О… Сие объясняет, зачем он проделал весь этот путь ради твоих поисков. Я должен был догадаться.
— Ты не собираешься убить его, правда?
— Именно таковым было моё намерение, моя дорогая. Что? Что у тебя ещё на уме?
— Пощади его!
— Какая сентиментальность, Ульрика. Он больше не отец тебе. Я твой отец. Сомневаюсь, что он пощадил бы тебя, когда нашёл.
Ульрика признавала справедливость замечания. Воспитанный в пограничном Кислеве Иван Петрович не шёл на компромисс с силами тьмы, к которым сейчас, несомненно, относилась и она. Весь этот путь он проделал столько же ради спасения Ульрики, сколько и для того, чтобы убедиться в подлинности смерти своей единственной дочери. Этого требовала честь, а Иван Петрович был человеком чести. Однако же, даже если ей суждено погибнуть от его руки, она не желала ему смерти.
— Тем не менее, я прошу тебя пощадить его.
Адольфус Кригер наклонился вперёд на своём троне и провёл по подбородку пальцами левой руки.
— Он явился сюда, чтобы попытаться меня прикончить. Я не намерен проявлять милосердие.
Над головой, в тени свода, двигалось нечто крупное.
Макс взорвал последний ходячий труп. Тот разлетелся на куски, словно стоял на взорвавшейся пороховой бочке. Воздух заполнила вонь горелой плоти. Макс уже слишком привык к подобному, чтобы испытывать тошноту. Он посмотрел по сторонам и увидел, что потерь среди его товарищей нет.
— Тут их поменьше, — заметил Иван Петрович со слабой усмешкой. — И организованными они не выглядят.
— Я полагаю, они всего лишь остатки главных сил, бесцельно блуждающие по замку, — сказала графиня. — Не думаю, что их специально отправили против нас.
Макс согласился. То небольшое количество зомби не представляло угрозы. Графиня могла разорвать их на части и самостоятельно. Макс решил, что в следующий раз в похожей ситуации он постоит в сторонке, позволив ей сделать всю работу.
— Сколько ещё идти? — спросил он.
— Теперь близко, — произнесла графиня со странным блеском в глазах.
— Она пошла туда, — сказал Готрек.
— Ты уверен? — спросил Феликс.
Он нервно дёргал свой плащ. Ощущение гнетущего зла усугублялось. Ему действительно не хотелось тут находиться.
В ответ Истребитель в сомнении покачал головой.
— Я не следопыт, как Марек, но на этой плесени её следы.
— Возможно, те огни впереди тоже зацепка, — заметил Снорри Носокус.
Феликс и Готрек поглядели в указанном направлении. Феликс решил, что заметил Ульрику, шмыгнувшую в низкий арочный проход. Он был уверен, что ни арочного прохода, ни огней не было видно мгновение назад. Феликс был уверен, что или он, или Готрек их бы заметили.