Феликс отбросил эти мысли. Не его это дело, даже если семьи юнцов предлагают солидное вознаграждение за помощь в розыске убийцы. Зачем ему беспокоиться? Он мог представить себе тех молодых людей, испорченных хлыщей того сорта, с которым он некогда вынужден был каждую ночь иметь дело в таверне „Слепая свинья“ в Нульне. У самого Феликса совершенно не вызывали симпатии те, кто рассчитывал поразвлечься, выходя шестеро на одного. Скорее всего, они лишь получили то, чего заслуживали.
Рассказ о ночной бойне оказался не единственным. Ещё две уличные проститутки были найдены мёртвыми и совершенно обескровленными. Теперь со страхом заговорили о неком бродящем по ночам демоне, а кое–кто даже обронил внушающее ужас слово „вампир“. Феликс вздрогнул. Его старая няня рассказывала ему леденящие кровь истории о кровососах. В детстве он провёл немало бессонных ночей, боясь, что один из них сможет проникнуть в его комнату. Феликс попытался отбросить свои страхи и обнаружил, что не может. Слишком уж много прочих детских страшилок, оказавшихся реальностью, довелось ему повидать в этом ужасном мире. Он лишь молился, что никогда не встретит вампира. Говорят, они крайне опасные противники.
Феликс заметил, что один мужчина внимательно прислушивается к разговору. Высокий аристократ, щёгольски одетый по моде, сжимающий в руке ладанку. Черты его лица были несколько бледноваты, возможно, из–за пудры. Холодный взгляд и выражение напряжённой концентрации на лице.
Мужчина почувствовал взгляд Феликса, глаза их встретились и Феликс ощутил какой–то проблеск, словно установилось что–то вроде связи. Внезапно он почувствовал желание отвернуться, но собственное природное упрямство ему не позволило. Он выдержал взгляд незнакомца, и пристально его рассмотрел. У мужчины была необычная причёска в старинном стиле, лоб прикрывал квадрат подстриженных волос, а по бокам свисали длинные пряди. Что–то в нём было такое, от чего волосы на загривке Феликса встали дыбом. Мужчина обладал какой–то аурой, подобно Максу. «Вероятнее всего, это чародей, — решил Феликс, — тот человек, с которым лучше не связываться». На этот раз он отвёл взгляд, и как раз вовремя, чтобы заметить входящих в „Белый кабан“ Ульрику и Макса Шрейбера. Они твердым шагом направились к его столику. «И что их сюда привело?» — гадал Феликс.
Адольфус поднял взгляд и проследил, как волшебник и женщина вошли в заполненную народом таверну. Ради всех тёмных богов, она красавица. Ни мужской костюм, ни меч не могли умалить её очарования. Наоборот, они странным образом даже подчёркивали его. Кригер ощутил прилив влечения, подобного которому не испытывал уже давно. Как жаль, что сопровождающий её мужчина обладает силой, окутывающей его, словно плащ.
За своё продолжительное существование Адольфус встречал лишь нескольких более могущественных чародеев. Он был достаточно искусен по части волшебства, чтобы сразу распознать мастера. Кригер лишь надеялся, что его собственные экранирующие заклинания окажутся действенными, и мужчина его не приметит.
Он обругал себя глупцом. Ему следовало оставаться в особняке и изучать чёртову книгу Носферату. Эти ночные похождения могут привести его к гибели. После вчерашнего убийства тех грубиянов, он пришёл в это убогое заведение, чтобы избежать излишнего внимания. И что он сделал первым делом, спустившись в общий зал? Заметив, что его разглядывает беловолосый мужчина, он решил использовать на нём свой взгляд, чтобы заставить отвернуться, но смертный неожиданно оказался обладателем твёрдой воли, и не поддался внушению. Что необычно само по себе. А теперь мужчина оказался приятелем мастера магических искусств. Возможно, этим и объясняется его твёрдая воля, а возможно и нет. Как бы то ни было, дело плохо. Кригер лишь надеялся, что смертный не станет обращать на него внимание волшебника, ибо это требуется Адольфусу менее всего. Он выругался, кажется, слишком уж часто на его веку боги зло подшучивают над ним. И теперь, когда все его мечты готовы сбыться, всё идёт наперекосяк.
Прошлой ночью он дал волю своей жажде крови и перебил тех молодых глупцов, словно скот, каковым они и являлись. По крайней мере, ему хватило здравомыслия не пить их кровь. Он сумел сдерживать свою жажду до тех пор пока позднее не выпил насухо ту пару проституток. Несмотря на все свои усилия, он не смог удержаться от насилия, и даже не захотел. С момента его обращения жажда не была столь сильна. Что с ним происходит? Какое безумие на него находит? Почему эта постоянная жажда крови сжигает его, словно лихорадка? Кригер не понимал.