Прохожий!
Прокляни жестокий
мир,
позволяющий умирать в
таком юном возрасте!
Управляющий, не дожидаясь моего вопроса, поспешил с объяснениями:
— Не удивляйтесь, это их специфическая мера времени. Планета, на которой они живут, вращается вокруг солнца с ошеломляющей скоростью. В связи с этим их год короче нашего. Так что на самом деле ему было всего лишь три с половиной тысячи лет.
Я оставил его объяснения без комментариев. Подумаешь! Тоже мне — ходячая энциклопедия!
Тихо поскрипывал гравий под подошвами. В кронах деревьев порхали птицы, наполняя воздух звучным щебетаньем. Солнце, уже клонящееся к западу, заливало кладбище теплым светом. Мы неспешно шли по свежеспланированной аллейке, минуя десятки утопающих в зелени могил. Меня начало наполнять чувство глубокого покоя. Это элегическое настроение нарушал какой-то странный шум, здесь явно неуместный. Я не смог выяснить происхождения этого шума, пока мы не дошли до конца аллейки. Справа от нее почетное место занимало странное строение. Это было нечто вроде беседки, крыша которой опиралась на четыре бетонных колонны. К своду с помощью длинных, около трех метров, цепей была прикреплена металлическая коробка. Она со свистом рассекала воздух, раскачиваясь со стовосьмидесятиградусным (уф, ну и словцо) размахом. Именно этот свист нарушал кладбищенский покой. Управляющий, уловив мой недоуменный взгляд, поспешил с разъяснениями:
— Его родня заказала условия такие же, как на его родной планете. А у них там переменная, пульсирующая гравитация, В ритме колебаний жидкого ядра. А как еще мы могли здесь такое организовать? Пусть бедняга хотя бы покачается!
Я бросил на управляющего быстрый взгляд, пытаясь отыскать в его физиономии намек на шутку. Но нет. Поймать его было невозможно. Он был совершенно серьезен.
Когда мы свернули в поперечную аллейку, мое внимание привлекла застекленная клетка, стоящая на каменном возвышении. Ее грани были усилены золочеными планками. Она напоминала аквариум, из которого выпустили воду. Внутри из угла в угол слонялось гуманоидное создание, без одежды, зато густо заросшее седой шерстью. Перепутанные патлы закрывали даже лицо, не позволяя разглядеть черт. Он не проявил к нам никакого интереса, хотя, несомненно, заметил наше присутствие.
— А это кто? Родственник кого-нибудь из умерших? — спросил я, понижая голос. Стенка аквариума казалась мне тонковатой, он мог нас услышать.
— Да нет же! — оскорбленно запротестовал семенящий за мной управляющий и доверительным шепотом выдохнул мне в ухо очередное откровение: — Видите ли, уважаемый господин, это и есть сам уважаемый покойник: У них, то есть на самом краю Млечного Пути, естественным состоянием является смерть. Лежат себе навалом по всей планете и, так сказать, не живут. Какая-то исследовательская экспедиция попала туда случайно и забрала одного для изучения. Ибо, прошу прощения, они вроде бы не живые, а никто не разлагается. Ни следа плесени или гнили! Привезли его сюда — и на тебе! Воскрес! То есть, по их понятиям, умер. И приказал себя похоронить.
— Подкармливаете его чем-нибудь? — заинтересовался я.
— Нет. Ни крошки. Ему это не нужно. Функционирует, так сказать, без горючего. Загадка!!! — Он драматически усилил шепот. — Есть вещи, друг Горацио, что и не снились нашим…
— Да, да, — грубовато прервал я его. — Знаю.
Сделав пару шагов вперед, я погрузился в размышления, созерцая живой труп. Управляющий был прав. Есть Вещи… и так далее. Я подумал, как мало знаю о мире. Постоянно в работе, вот и не догадывался, что существуют подобные чудеса: разумные жидкости, юнцы, прожившие несколько тысяч весен, что есть такие виды погребения, которые похожи на что угодно, только не на место последнего успокоения.
— Прошу прощения, — дошел до меня голос управляющего, незаметно подошедшего ко мне. — А уважаемый господин кого хотел бы у нас похоронить? Заранее хочу заверить, что мы можем предложить абсолютно полный спектр всех и всяких похоронных услуг. Да вы и сами это уже заметили. Так о ком идет речь?
— О моем друге. Окислился позавчера. Давно уже страдал прогрессирующей коррозией. — Я украдкой вытер каплю смазочного масла, набежавшую мне на объектив. — Кроме того, пристрастие к вольтажу… Он запил, когда его оставила горячо им любимая ЭВМ. Это все его доконало.
Мой проводник сочувственно покачал головой.
— Обряд должен быть полностью традиционным. Кремация в термоядерном реакторе, кадмиевая урна со свинцовыми инкрустациями, останки должны быть погребены в бетонном бункере, усиленном вольфрамовыми плитами. Размер стандартный, тридцать метров на пятнадцать. Могу ли я расплатиться энергией? Управляющий кивнул.