— На моем лице отражается воля, — сказал он Пайки.
Тот лежал, подняв голову, и смотрел на него.
— Это правда, — сказал он, — черты лица у тебя отвердели, кончики губ опустились… Ты должен спешить, Снорг… Я чувствую, что нам уже недолго быть здесь вместе.
Пайки сделал ставку на знания и интеллект. Он часами сидел за клавиатурой одного из визоров и, если только кто-то из Дэгсов шутки ради не лишал его искусственной руки, без устали писал что-то на дисплее. Новая информация и контакт с машиной стали его страстью. Снорг был уверен, что для того, чтобы сделать Пайки счастливым, достаточно было отнести его к клавиатуре и усадить там так, чтобы он смог продержаться в этой позе несколько часов.
IV
Снорг решил научить Тиб говорить. Пайки посоветовал ему дать ей почувствовать вибрацию голосовых связок на своем горле. Приступая к выполнению задуманного, Снорг ухватился за бедра Тиб, чтобы встать. Он сделал это, однако, слишком резко, и Тиб упала. Он впервые видел ее лежащей. Один из Дэгсов, пользуясь оказией, молниеносно втиснулся между ее беспомощно раскинутыми ногами. Снорг размахнулся изо всей силы, и получивший затрещину малыш, весь залитый кровью, покатился по полу.
— Снорг!.. — крикнул Пайки. — Перестань!.. Ты его изувечишь.
— Это моя кровь, — сказал Снорг, осматривая ладонь. — Я рассадил себе руку об него.
Тиб уже пришла в себя и села. Дэгсы держались в отдалении, зорко наблюдая за Сноргом.
— Вообще-то хорошо, что ты ему врезал, — сказал Пайки, — он получил также как бы и от меня за Музи… Они оба делают с моей Музи, что хотят… и когда хотят.
Снорг взял Тиб за руку и положил ее ладонь на свое горло.
— Тиб, — сказал он, указывая на нее пальцем. Она по-прежнему молча смотрела на него.
— Тиб, — повторил он. Она, кажется, испугалась.
Снорг провел ладонью по лицу Тиб, дотронулся до розового ушка и оторопел: ушного отверстия не было.
— Пайки! — крикнул он, не вполне владея челюстями. — Ты гений! Она совершенно глухая… только через осязание… ты был прав…
Он с новыми силами стал повторять ее имя. В конце концов ее губы шевельнулись и издали глухой и сдавленный звук: “грб…” Тиб встала и несколько раз повторила: “гырдб… гдб…” — она говорила все громче и громче, расхаживая по Комнате.
— Разбудит Дальфа, — сказал Пайки.
Снорг подозвал ее жестом. Тиб села рядом. Он снова стал повторять ее имя.
— Ты знаешь, я сегодня утром видела, как Дэгсы занимались этим друг с другом, — сказала Музи.
Утром — означало ту пору, когда на полу появлялись зайчики от солнечных лучей.
— Днем этого никогда не случается, — заметил Пайки.
— Может, они нас стесняются?
— Дэгсы?!.. — рассмеялся ок. — С такими низкими лбами? Да они же кретины…
V
Тиб училась быстро. Вскоре она уже могла произносить свое имя, имена Снорга и Пайки, а также несколько других слов. Пайки считал, что зрение у нее тоже недоразвито и основную часть информации она получает через осязание. Он признался, правда, что не знает, что это: физиологический недостаток или, быть может, мозг Тиб не справляется с соответствующей интерпретацией поставляемых зрением данных.
Все чаще стал просыпаться Дальф. Он никогда не менял своего положения на полу, хотя двигал веками и даже говорил. У него было очень забавное произношение: он заикался и с трудом подбирал слова. Снорг хотел узнать, сможет ли Дальф обойтись без помощи аппаратуры, но Дальф не понимал значения слова “воля”, и пока с ним не о чем было говорить. Дэгсы как-то пытались распрямить Дальфа на полу, но оказалось, что он такой скрюченный от природы. Пайки утверждал, что это невозможно и что единственным объяснением может быть только то, что Дальф представляет собой пару сросшихся близнецов и у него есть маленький братишка, приросший к нему в области живота.
— Кстати, Снорг… — сказал Пайки, поднимая над клавиатурой единственную искусственную конечность, — ты заметил, как быстро меняется наша жизнь?.. До сих пор я думал, что она подчиняется определенным законам: ты ползаешь по полу, Тиб стоит столбом, Дальф говорит только тогда, когда ты лежишь неподвижно, а теперь?..
— К чему ты клонишь, Пайки?
— Нас ожидают серьезные перемены… очень серьезные… Ты помнишь, как было раньше, много раньше?..
Снорг кивнул головой.
— Раньше у каждого был перед носом экран, который учил нас всему и который показывал, каков есть мир и каким быть должен… Каждого из нас опутывала паутина проводов, заставлявших работать наши мышцы, органы, весь организм… все это для того, чтобы мы жили…
— Я помню как сквозь туман, что так было… — перебил его Снорг.
— Именно! — оживился Пайки. — Они пичкают нас наркотиками или чем-то еще… мы все забываем… Хотя, возможно, они хотят, чтобы эти знания откладывались где-то глубоко в нас.
Снорг заметил, что Пайки выглядит очень плохо: на его прекрасном лице заметна усталость, Под глазами появились мешки, он был очень бледен.
— Ты слишком много времени проводишь у экрана. Все хуже выглядишь… — сказал Снорг.
Пайки немедленно заинтересовался один из Дэгсов. Он явно хотел перенести его в другое место, но пока только легонько гладил по лицу и тянул за волосы. Пайки многозначительно посмотрел на Снорга.
— Видишь… — сказал он, — они, однако, многое понимают. Я сам недавно убедился… Не понимаю только, зачем они оба хотят, чтобы их считали кретинами?
Дэгс влепил Пайки пощечину и в гневе умчался в другую часть Комнаты. Пайки усмехнулся.
— Ты, Снорг, думаешь, что я забавляюсь… что достаточно посадить Пайки перед экраном, приделать ему искусственную руку, и он окажется наверху блаженства, не так ли?
Снорг несколько растерялся.
— Снеогг, — позвала Тиб. Она уже умела вытаскивать присоску из стены, но все еще не справлялась с заталкиванием ее обратно. Снорг помог ей и вернулся к Пайки.
— Благодаря визору я узнал о многих вещах… Знаешь, Снорг, таких Комнат, как наша, очень много. В них живут такие же, как мы… Одни покалечены больше, другие меньше… эти комнаты можно осматривать потому, что везде не только экраны, но и камеры… за нами тоже постоянно следят… Мне кажется, что их объективы расположены где-то под потолком, но выявить их очень трудно… Ты знаешь, в одной из этих Комнат, такой темно-синей, живет такой же, как я… его зовут Скорп. Мы связались: он видел меня на экране, я его… У него тоже искусственная рука…
— Может быть, мы и не заслуживаем того, чтобы жить так, как эти, с идеальными фигурами, которых нам на экранах показывают, — сказал Снорг.
Пайки фыркнул от злости.
— Перестань!.. И тебя уже достали… у тебя уже чувство вины…
От резких движений на Пайки ослабли ремешки, которые поддерживали его искусственную конечность. Снорг поправил крепления.
Проницательные глаза Пайки по-прежнему метали молнии.
— Это они вызывают в нас чувство вины… — взорвался он, — я еще не знаю, зачем они это делают… но я доберусь до этого… вытащу, как вытащил из этих проклятых экранов больше, чем должен был знать…
Снорг был удивлен силой, которая исходила от Пайки “До сих пор я считал, что воля — это по моей части…” — подумал он. Вероятно, его лицо выражало удивление, которое Пайки прочел как недоверие, поскольку продолжал его убеждать:
— Обрати внимание, Снорг… любая программа, любая информация… каким человек должен быть… руки — такие и такие… ноги — такие и такие… так — хорошо… а мы?.. а я?.. ошметок человека?.. это моя вина?., ты понимаешь?!. Зачем они это нам постоянно повторяют?
Снорг молчал. Он отметил для себя, что Пайки необыкновенно умен, что у него можно научиться смотреть иначе и видеть больше, чем до сих пор. Но тут рядом уселась Тиб и прильнула лицом к его лицу. Это нежное прикосновение Снорг любил больше всего.