Как уже понимает читатель, погода в течение всей операции играла исключительно важную роль, поскольку авиация фронта располагала крупными силами. В те дни когда атмосферные условия позволяли ей действовать активно, наземные войска добивались ощутимых успехов. И наоборот: если воздушная армия оставалась на приколе или работала ограниченно, у противника сразу [358] появлялась возможность серьезных контратак. И он такой возможности не упускал.
30 января события развивались драматично. Еще вечером накануне погода испортилась, и на следующий день самолеты подняться в воздух не смогли. Гитлеровцы после короткой и сильной артподготовки крупными силами перешли в контрнаступление из района Кенигсберга с целью деблокировать крепость. В контрударе участвовало до пяти полков пехоты при поддержке 100 танков и штурмовых орудий. Он наносился в юго-западном направлении. Одновременно из района Бранденбург, Варгиттенен встречный удар нанесла не менее сильная группировка, которую фашисты создали на левом фланге (в стыке между 2-м и 3-м Белорусскими фронтами). Там он наносился силами пехотной дивизии и моторизованной дивизии «Великая Германия» при более чем 100 танках и штурмовых орудиях. Оба сходящихся удара были нацелены на измотанные, продвигавшиеся с непрерывными боями части 11-й гвардейской армии. Бранденбургская группировка всей своей силой обрушилась на 36-й гвардейский стрелковый корпус генерала П. К. Кошевого.
Итог дня 30 января был тяжелым. Кёнигсбергской группировке удалось соединиться с войсками, расположенными южнее. Этого, безусловно, не произошло, если бы могла действовать наша авиация. Понеся в прошедших боях тяжелые потери, 11-я гвардейская не имела сил для дальнейшего наступления. Требовалась оперативная пауза. При выравнивании линии фронта пришлось отдать противнику форт «Понарт», а спустя несколько недель, перед штурмом Кенигсберга, снова брать его.
240-я дивизия в январе совершила 1690 боевых самолето-вылетов. Сопровождено было без потерь 2616 штурмовиков и пикировщиков. Необходимо учесть, что за весь месяц было только 8 погожих и 10 ограниченно летных дней. В воздушных боях было сбито 20 самолетов противника, из которых по три самолета сбили капитан П. К. Лобас и младший лейтенант Н. И. Тёпин. Еще 12 вражеских самолетов наши летчики уничтожили на земле. У нас в январе с боевого задания не вернулся один летчик — младший лейтенант Н. З. Головченко.
* * *
В феврале погода оставалась неустойчивой. По-прежнему было много нелетных и ограниченно летных дней. [359]
Между тем бои на земле продолжались, и каждый день с утра пехотинцы, конечно, с надеждой поглядывали в небо: помощь нашей авиации им была нужна сейчас позарез.
В течение трех первых дней месяца части 16-го гвардейского стрелкового корпуса, поддержанные танками тацинцев и 43-й отдельной танковой бригады, прорвались к побережью залива. Противник организовал ряд контратак, но все они были отбиты.
Как и раньше, наша авиация использовала любую возможность для боевых вылетов. Бывало, погода улучшалась всего на два-три часа, и тогда в это «окно» устремлялись десятки и сотни самолетов. 3 февраля, например, наша дивизия прикрывала 192 штурмовика и 54 бомбардировщика, причем «илы» и «пешки» действовали мелкими группами. Я в этот день дважды вылетал на сопровождение Ил-2 и позже, докладывая обстановку непосредственно командующему воздушной армией, подчеркнул, что в таких сложных метеоусловиях летчики действуют на пределе своих возможностей и что вылетать на боевые задания могут только самые опытные и самые подготовленные экипажи.
Между тем гитлеровцы предприняли решительную попытку вернуть себе шоссе Кенигсберг — Бранденбург. Периодически сильные бои в районе шоссе велись до 11 февраля. К этому дню наши части закрепились настолько основательно, что до самого конца марта положение уже не менялось. Дальнейшие попытки фашистов деблокировать шоссе были безуспешны.
С 6 по 10 февраля, когда шли эти бои за магистраль, авиация не действовала. Только во второй половине дня 11 февраля мы сопроводили 14 мелких групп Ил-2 — всего 83 самолета — и при проводке штурмовиков провели два воздушных боя. В одном из них гвардии младший лейтенант Н. И. Тёпин поджег один «фокке-вульф» и второй подбил.
12 февраля противник, истощенный огромными потерями, прекратил атаки. 3-я танковая армия гитлеровцев пробиться к Кенигсбергу не смогла.
В чрезвычайно тяжелые по метеоусловиям дни я получил распоряжение на разведку, где пунктом первым стояло: «Вскрыть танковую группировку противника, места сосредоточения и передвижения... особенно в районах: Бранденбург, Хермсдорф, Цинтен, Розиттен, Кандиттен, Айхальц, Вузеп, Базен, Линденау, Лихтенау». [360]
Эта группировка была расположена юго-западнее Кенигсберга перед левым флангом 11-й гвардейской армии. В том же распоряжении ставилась задача разведать аэродромы противника Пиллау, Хайлигенбайль, Браунсберг, Мельзак, осуществив 20 самолето-вылетов. Однако в течение трех дней — с 12 по 14 февраля — нам удалось произвести только 6 вылетов на разведку. Каждый такой вылет мог бы стать предметом отдельного повествования — дело ведь происходило в нелетные дни.
Под Кенигсбергом наступило наконец затишье. 11-я гвардейская армия к этому времени полностью исчерпала свои наступательные возможности. Теперь ей предстоял период серьезной подготовки к следующему этапу: штурму крепости.
* * *
После того как 11-я гвардейская армия достигла окраин Кенигсберга и вышла к заливу, судьба восточно-прусской группировки была предрешена. Однако в течение второй половины февраля и всего марта на других участках фронта продолжались бои. В первую очередь было решено уничтожить хейльсбергскую группировку — наиболее крупную из уцелевших. Основные усилия авиации фронта в тот период были направлены на разрушение мощных оборонительных сооружений Хейльсбергского укрепленного района.
К 18 февраля наши войска сумели продвинуться в глубь района почти на 60 километров и сократить территорию, на которой оборонялись свыше 20 вражеских дивизий, почти вдвое. Большего в тот период сделать не удалось: требовалось перегруппировать силы и подготовиться для завершающего удара. Подготовка проходила с 22 февраля по 12 марта. Авиация продолжала уничтожать с воздуха войска и технику противника, но теперь мы много внимания и сил уделяли также ударам по морским коммуникациям противника. Водные пути оставались единственными, по которым осуществлялось снабжение остатков восточно-прусской группировки из центральных районов Германии.
В тот период войска фронта понесли большую утрату: осколком вражеского снаряда был смертельно ранен генерал армии Иван Данилович Черняховский. Траурный кортеж автомобилей доставил тело командующего фронтом в Каунас. Нашей дивизии была поставлена почетная и скорбная задача обеспечить непрерывным патрулированием [361] сопровождение этого кортежа. Впоследствии в память о выдающемся полководце город Инстербург был переименован в Черняховск.
Войска продолжали готовиться к наступлению. Сначала намечалось разгромить земландскую группировку, чтобы высвободить достаточно сил для штурма Кенигсберга. Однако противник нас упредил. 19 февраля гитлеровцы нанесли два сильных встречных удара по частям 39-й армии с целью деблокировать Кенигсберг. Один удар наносился из города, другой — со стороны Земландского полуострова. Ожесточенные бои шли трое суток. Немцам удалось пробить коридор, соединивший гарнизон Кенигсберга с земландской группировкой. 39-я армия понесла серьезные потери и без пополнений участвовать в намеченном штурме не могла. Командующим 3-м Белорусским фронтом был назначен Маршал Советского Союза А. М. Василевский.
24 февраля 1-й Прибалтийский фронт, преобразованный в Земландскую группу войск, вошел в состав сил 3-го Белорусского фронта.
На новом этапе было решено в первую очередь разгромить кёнигсбергскую группировку и овладеть Кенигсбергом, а после этого уничтожить войска противника на Земландском полуострове. Для успешного решения этой задачи общевойсковые армии пополнялись личным составом, танками, самоходными орудиями. К участию в предстоящей операции привлекались 1-я и 3-я воздушные армии и 6-й бомбардировочный авиакорпус.