Каждая клеточка моего тела требует, чтобы я выследил эту тварь и зубами оторвал ей конечности за то, что она обидела мою пару.
— Где? Когда? Я найду его. Выслежу его, оторву ему ногу и запихну ее в…
— Нет, не найдешь, — с тихой усмешкой говорит Лейла, обхватывая рукой мое предплечье. — Я уже убила его. А что касается запихивания…
Лейла дергает меня за предплечье, пока я не отпускаю ее ногу и не нависаю над ней, а кончик моего первого члена не упирается в ее скользкий вход. Я наклоняю голову, чтобы посмотреть вниз между нами, с трудом веря, что все это реально.
— Как я уже говорила, ты не причинишь мне боли, а если и причинишь, то это будет именно та боль, которую я хочу, уваеряю. А теперь дай мне этот огромный член и скажи, как сильно ты хочешь меня трахнуть. Расскажи мне обо всех грязных мыслях в своей голове.
Я прижимаюсь к входу Лейлы чуть сильнее и ввожу кончик члена в ее киску, издавая стон. Шипы на конце трутся о ее плоть, посылая покалывающее тепло по моему стволу и в мой узел. Я стараюсь сохранять ровное дыхание. Не хочу заполнять свой узел еще до того, как попытаюсь ввести его, и не знаю, поместится ли он. Рептильная часть моего мозга жаждет шептать этой женщине непристойные вещи, требовать ее, но мужчина во мне сдерживает это желание.
И Лейла это знает.
— Еще, — хрипит она, обхватывая руками мои бицепсы и впиваясь в них пальцами, пока ее маленькие человеческие ногти не вдавливают маленькие полумесяцы в мои чешуйки. — Разве ты не хочешь трахнуть меня?
Я сглатываю рычание.
— Больше всего на свете, — говорю я, надавливая чуть сильнее, и большая часть головки погружается в ее скользкий жар. — Я хочу трахать тебя до тех пор, пока ты не начнешь кричать, а единственное слово, которое ты будешь помнить, — это мое имя.
Лейла борется с собой, пока я проталкиваюсь еще немного. Ее грудь вздымается, задевая мою. Возможно, ее разум никогда не позволит ей ощутить нашу связь так, как я, но ее сердце чувствует истину. Оно поет мне сквозь кожу и чешую.
— Если ты хочешь меня, — говорит она, словно слышит каждую мысль, которая рикошетит в моем сознании, — скажи.
Я подаюсь вперед, и головка моего члена погружается в тугую киску Лейлы, когда она издает восхитительный крик, от которого у меня вырывается рык. Нити на моем члене танцуют от предвкушения, когда я понемногу ввожу его, вводя ствол, который шире, чем головка, и еще расширяется.
— Я хочу входить в тебя, пока ты не начнешь умолять меня об освобождении, — шепчу я. Провожу языком по соленому поту, блестевшему на ее щеке. — Я хочу расти в тебе, пока не упрусь так глубоко в твою тугую киску, что ты не сможешь даже дышать, не кончив. Я хочу заполнить тебя до упора, пока твой живот не вздуется от моей спермы.
— Да, — стонет Лейла, когда я вхожу в нее до самого края узла. — Да, да, да.
С каждым вздохнувшим стоном Лейлы моя рептильная потребность поглощает меня, пока не остается только бездумная жажда трахать эту богиню всеми способами.
— Прими его, Лейла, — шепчу я, наклоняясь к ней, дыша в ее шею. Ее спина выгибается дугой, когда я сдвигаю бедра и начинаю вводить в нее свой узел. Одной рукой я обхватываю ее талию, а другой провожу ладонью по ее груди, разминая ее с нажимом, что ей нравится, и податливость ее мягкой плоти выжжена в моей памяти. — Впусти меня.
— Еще, — хрипит она, когда я проталкиваю в нее большую часть своего налитого кровью члена. Когда я пытаюсь успокоиться и дать ей привыкнуть, она прижимается ближе, давая мне понять, что она этого не хочет.
— Ты такая чертовски тугая, но я знаю, что ты выдержишь. Ты выдержишь. Просто впусти меня.
— Да, Кастро. Дай мне свой узел. Заполни меня, черт возьми.
— Да, Лейла, — шипит мой голос. — Ты моя.
Я выкрикиваю имя Лейлы, крутя бедрами и вгоняя остатки своего узла в ее киску финальным, жестоким толчком. Она вскрикивает и вздрагивает, прижимаясь к моей груди. Мой лоб опускается на ее плечо, и сладость ее кожи затапливает каждый вдох, как неотвратимый прилив.
— Ты приняла меня, — шепчу я, благоговение в моем голосе нескрываемо. Я целую ее плечо, наполненный благодарностью к этой яростной и сильной женщине, но при этом не скрывает свою нежную сторону. Она требует, но и отдает. Она наставляет, а я только рад учиться.
Руки Лейлы следуют по чешуе вверх по моим дрожащим рукам, по вздрагивающей спине, поглаживая пластинчатые гребни, идущие вдоль моего позвоночника. Она делает неглубокий вдох и наклоняется губами к моему уху.
— Я не говорила, чтобы ты остановился, — дразнит она своим хриплым шепотом. — Я сказала, чтобы ты, блять, заполнил меня.