Вот значит как. Интересно, а мясной лорд тоже входит в число постояльцев? Черт. Не нравится мне это виртуально-волшебный п#здюк. Что если это он убивает гостей?
— Сколько здесь сейчас постояльцев? Могут ли они получать информацию о нас? — продолжал допрос Второй.
— Не должен об этом говорить. Могут, если вы не запретите мне.
— Запрещаем, — вступил в разговор я. — Ты не должен говорить о нашем местоположении или планах никому. Все согласны? Подтвердите вслух. Ну же!
— Согласны.
— Согласны.
— Да.
Нестройный хор голосов нашего отряда подтвердил мое требование.
— Как вам угодно, — поклонился Той-Се. — Я запомню ваши пожелания. Предлагаю вам посетить наше прекрасное тёплое озеро и термические источники. То, что нужно после утомительной дороги. Усталость и напряжение…
— Хватит! — прервал его Второй. — Веди нас в центр… — приступ кашля поглотил слова.
— Возможно, вам требуется лечение, — обеспокоено произнес Той-Се. — Советую вам немедленно…
— В резервный центр управления! — гаркнул я. — Веди!
— Будет сделано! — ответил гид.
«Не нравится он мне», — отметил Первый, выражая наше общее отношение к этому мальчонке. — «Но выбора пока нет».
У нас не было точной карты внутренних систем комплекса. На Скейловой изображены только общие очертания здания и линией обозначен примерный путь от транспортера к нужному ему артефакту. Мы же сейчас вообще зашли с другого конца этого дворца. Придётся либо плутать наугад, либо слушать советы этого смазливого искина.
Бросив беглый взгляд на мозаики и прочее изобразительное искусство в зале, я заметил, что там очень много прекрасноликих юношей. Впрочем, чему я удивляюсь. Видать покойная Эрта была целительницей подобной красоты. И если Касаар заполнил свой дом картинами полуобнаженных дев, то тут напротив была сосисочная вечеринка. Причём вкус у Эрты находился где-то между Геншин Импактом и К-Поп айдолами. Никаких тебе брутальный бородачей или боссов качалки.
— Очень прошу следовать за мной, — объявил Той-Се.
Для нас открылась дверь в противоположном конце зала. Оттуда повеяло свежестью и прохладой. Я чуть приспустил маску, ранее защищавшую моё лицо от пыли. Как же приятно просто дышать. Влияние Зоны Смерти тут тоже кажется было слабее, но все равно ощущалось.
Мы зашли в ещё один просторный зал, расположенный вероятно под самым крупным из трёх куполов. В центре среди засохших декоративных деревьев и продолжающих сиять кристаллов стояло трёхметровое бронзовое изваяние волшебницы.
Хм. Внешность… Обычная. Ни особой красоты, ни изъянов. Достаточно закрытая одежда с каким-то сложным головным убором, закрывающим волосы. Лоб пересекает золотой венок с россыпью сложно ограненных камней.
— А вот и хозяйка нашего дворца! — объявил Той-Се. — Госпожа Эрта происходила из знаменитой семьи Ран-Нарион, история которой насчитывает более трёх тысяч лет.
Гид жизнерадостно вещал о своей госпоже, а я с тревогой всматривался в зал. Вроде бы все хорошо. Чисто, ярко, полно мозаик и есть какое-то типа летнее кафе у волшебного окна. Отобедайте с прекрасным видом на пыльные руины! Но что-то меня напрягло. Я всмотрелся в узоры на стене. Понял, что среди мозаик и орнаментов там есть множество надписей. Крупные, аккуратные буквы, высеченные неким острым лезвием в стенах зала. В основном это было одно повторяющееся слово.
'Ас-Та-Кой-Ста Ас-Та-Кой-Ста
Ас-Та-Кой-Ста
Ас-Та-Кой-Ста Ас-Та-Кой-Ста Ас-Та-Кой-Ста'.
В столбик, в строчку, по диагонали. Одно и тоже слово вычерченное сотни, если не тысячи раз.
«Вы идете в его логово. Его усыпальницу. Оно называет себя Астакойста, если оно еще помнит имена». — вспомнил я слова не совсем жреца.
Гид тем временем закончил перечислять достижения Эрты и внезапно объявил.
— В этом помещении были записаны два публичных сообщения от других постояльцев. Воспроизвести их?
— Да, — ответил Второй.
— Воспроизвожу в хронологическом порядке. Койна Ран-Ландан. Записано девятьсот семьдесят пять лет назад, — произнёс гид своим голосом, а дальше неожиданно моргнул и перевоплотился в молодую девушку.
Она сидела, прислонившись к стене. Хрупкая брюнетка одетая в какое-то очень потрепанное платье с пятнами и дырами. Девушка говорила монотонным голосом без враження, словно читая мантру или заупокойный акафист.