Дожидаться ответа Ра’с аль Гул не стал, сразу вытянул руку по правую сторону от Бэтмена, и оттуда вышла высокая фигура в такой же мантии с капюшоном, что и у стоявших по периметру людей.
Джокер неожиданно перестал напевать и подошёл к фигуре, причём никто его не останавливал, даже Ра’с аль Гул сделал пару шагов назад.
— Бэтси, — клоун наконец-то заговорил, хищно улыбнувшись и взяв фигуру за плечо. — Позволь представить тебе…
Он резким рывком стянул капюшон и сразу же повернул человека к Бэтмену.
Человека? Походило скорее на какого-то дурно склеенного монстра. Неестественно белое лицо, тревожно алые губы и яркие, почти светящиеся зелёные волосы. Мгновенно появившаяся ухмылка демонстрировала почти натуральные клыки, массивный язык безостановочно облизывался и стряхивал слюну во все стороны, а глаза натурально горели жёлтым огнём.
— …моего сына, — Джокер выдержал мелодраматичную паузу и также ухмыльнулся. Бэтмен многое повидал на своём веку, но от этих почти одинаковых, звериных, острозубых ухмылок ему стало не по себе.
— Наши эксперименты по созданию идеального убийцы наконец-то увенчались успехом, — Ра’с аль Гул вернул себе слово, но говорил куда тише. — Дозы наркотиков, программы тренировок и подходящие физические данные сошлись в нужном результате, пусть даже выглядит это не очень аппетитно.
— Да какая разница! — отмахнулся Джокер. — Главное, что это мой сынок. Так ведь, родной?
— Так, папочка! — голос убийцы оказался глухим и каким-то капризным, словно ребёнок разговаривал сквозь стекло. — Я так рад, что наконец-то нашёл тебя!
— Часть его тренировок заключала в себе обучение приёмов известных преступников, — Ра’с аль Гул подошёл поближе к клетке и заговорил ещё тише, словно опасался, что обоим клоунам не понравятся его слова. — И он настолько восхитился Джокером, что даже скопировал его облик и стиль, пусть и разбавив нашей манерой вести дела. А ещё стал главным инициатором освобождения Джокера, потому что мы… несколько колебались.
— Прости, папочка, что выдрал у тебя волосы! — прогудел верзила. — Мне так велели!
— Всё в порядке, сынок, — Джокер говорил непривычно ласково, и даже слегка наклонил голову «сынка», дабы чмокнуть его в лоб. — Папочка нисколько не обижается.
И Загадочник, и Бэйн старались даже не смотреть на них — Ра’с аль Гул, отправившийся обратно в сторону Ямы, также слегка повернул голову в другую сторону.
— Признаю, что я мог бы устроить куда более шикарную церемонию, — сказал он, остановившись рядом с Загадочником. — Но уж что есть, то есть. Тем более вы, думаю, желали бы скорее со всем закончить?
Ра’с аль Гул улыбнулся при этих словах, и трость-вопросительный знак вновь начала нервно постукивать. Убийцы же тем временем по знаку своего лидера затянули песнь — длинную, заваливающуюся в уши подобно вездесущему песку — и перевели фонари в сторону Ямы, осветив Загадочнику путь. Тот несколько неуверенно взглянул на Ра’с аль Гула, получил подбадривающий кивок и зашагал. Неуверенность исчезла моментально: Загадочник выпрямил спину, задрал подбородок, и даже трость начала стучать надменно — хотя в паре шагов от ярко-зелёной жидкости вновь умолкла.
Бэтмен посмотрел на остальных, большей частью оставшихся вне светлой дорожки. Каждый отвернулся от него к Яме, но Бэйн почти не поменял позы, Ра’с аль Гул терпеливо ждал, а Джокер с сыном…
Оба вытянулись вперёд как кошки, гипнотизирующие птицу в надежде, что та позабудет о даре полёта. Бэтмен нахмурился, посмотрел на Яму, мерцающую привычным ярко-зелёным светом, приглашающую отчего-то колеблющегося Загадочника войти и выйти уже совершенно другим человеком…
— Эдвард, стой! — крикнул он так, чтобы заглушить пение. Ра’с аль Гул мгновенно вскинул руку — то умолкло — и вместе со всеми повернулся к Бэтмену.
— Джокер что-то сделал с Ямой! — говоря это, Бэтмен одновременно шевелил пальцами внутри латных перчаток, вслепую печатая команды. Не надо было ждать, сразу, как только всё понял… и понять надо было тоже сразу… — Не заходи туда!
Теперь все посмотрели на Джокера, а тот с оскорблённым видом развёл руками.
— Что? Нет! Неужели я мог так поступить со своими партнёрами?! — спрашивал он, при этом продолжая ухмыляться. Его сынок тоже ухмылялся, таращась куда-то себе под ноги.