Бэтмен быстро перекатился подальше, пока следующий камень Бэйна не попал в Плющ, и начал соображать. Камни у громилы почти закончились, но так он снова пойдёт в ближний бой, а это едва ли не опаснее.
Плохо то, что за всё время Бэйн успел изучить свои же слабые места. Он больше не таскал контейнеры с «Веномом» на спине, адаптировался к более мелким дозам. Научился не врезаться в стены. Наклонял голову так, чтобы защищать глаза и одновременно не терять обзор.
Вариантов оставалось мало.
И выбирать их нужно было уже сейчас.
Харлин проклинала всех и вся. Но прежде всего себя, уболтавшую подругу не расписывать план действий, а сразу вломиться и надавать всем. А то ещё опомнятся и сбегут.
Вломились. Надавали. Только не они, а им. И сейчас Плющка лежит неизвестно какая, а саму Харлин тащат за волосы. Она пытается визжать, обзывает придурка чем знает и даже машет молотом, но толку?
Благо тащили недолго и скоро швырнули вперёд. Харли мгновенно вскочила, замахнулась — и застыла как статуя.
Джокер сидел на небольшой каменной пирамидке как на троне, вытянув длинные ноги и что-то насвистывая. Однако при виде бывшей подруги мгновенно замолчал, вскочил и поклонился.
— Рад снова видеть тебя, дорогая, — его голос был добр. Учтив. Заботлив. Голос единственного человека, который её понимал и которого только она могла понять.
Так Харлин думала когда-то. И шла за клоуном преступного мира, сделавшись его верной сообщницей. Шла, пока однажды пелена не спала с глаз и не явила истинное лицо любимого — жестокое, кровожадное, готовое убить и искалечить любого, в том числе её саму, просто из прихоти. И Харлин в полной мере ощутила на себе это, когда захотела уйти.
От Джокера не уходят просто так.
Но ей удалось. Удалось, хотя он шёл за ней по пятам. Удалось благодаря тому, что Ядовитый Плющ давно наблюдала и хотела помочь, но не желала связываться с Джокером — однако не выдержала, когда увидала израненную Харлин.
Но сейчас Плющки рядом нет. Рядом только это чудовище, неумело и пугающе копирующее Джокера. А тот подошёл к ней, ничуть не опасаясь всё ещё занесённого молота.
— Кажется, я забыл вас представить, — он махнул рукой, и ухмыляющаяся копия вышла вперёд. — Харли, это мой потерянный сыночек, моя кровинушка, которого я нашёл совершенно случайно.
Он практически прорыдал эти слова и даже всплакнул столь искренне, что у Харли едва сердце не сжалось. Но вместо этого сжались зубы.
У Джокера нет семьи. Нет прошлого и нет имени. Он явился из ниоткуда, как злобный дух хаоса. И он неспособен любить, неспособен плакать и испытывать добрые чувства.
Что бы это ни было — это не его сын. И Джокер его не любит.
— А это, сынок, та самая сучка, о которой я рассказывал так много хорошего, — Харлин не нравился взгляд этого «сынка». Он казался хищным, жаждущим разорвать добычу, и в то же время отсутствующим. Словно нечто взяло под контроль это тело, отлично понимая, что не понесёт никакого наказания.
— Правда здорово, что все мы собрались здесь одной большой, дружной семьёй? — Джокер же продолжал говорить как главный герой бразильской мелодрамы. — Хотя… знаете, Боливар двоих не свезёт. Денежки мои того, прокормить смогу только одного. Так что придётся одного из вас оставить за бортом. Интересно, кого именно?
Ложь. Сплошная ложь. Джокер никогда не нуждался в деньгах и всегда относился к ним с презрением.
— Придумал! — он захлопал в ладоши и даже затанцевал на месте. — Как насчёт дружеского поединка? Помашемся немного, и тот, кто останется стоять на ногах, займёт место около меня! А та шлюшка, что проиграет, умоётся кровавыми слезами.
Он протанцевал обратно к пирамидке, поманив за собой «сынка», схватил его за плечи и сказал с широкой улыбкой:
— Преподай ей урок, но постарайся пока что не убивать, хорошо? Я хочу позже сам ею заняться, и растянуть удовольствие.
— Хорошо, папочка, — радостно сказал клоун и повернулся к Харлин, продолжая скалиться. Та же лишь сейчас осознала, что всё это время могла ударить, могла закончить всё одним взмахом, но когда он был рядом… он, такой непонятый этим ужасным миром…
Но то, что смотрело на неё, было лишь грубой пародией.
И Харлин пришла в движение, когда оно бросилось на неё.
Бэйн наконец-то прекратил кидать камни — хотя Бэтмен встал уже в полный рост. Он слегка поднялся по образовавшейся от упавшего потолка лестнице, и Бэйн сделал то же самое, так что они застыли неподалёку друг от друга на небольшой площадке.
На этот раз обмена приветствиями не было. Каждый внимательно рассматривал противника, пытаясь угадать, что именно тот прячет в рукаве и как на это среагировать. Бэйн не спешил с атакой — площадка для них двоих была очень условной, в любой момент могла осыпаться прямо под ногами. Но и Бэтмен совершенно не торопился.