Он резко взмахнул рукой, и на пол упало что-то мелкое, мгновенно противно заскрежетавшее. Игрушечные челюсти запрыгали к Брюсу, и в их крохотных зубках заблестели покрытые ядом иглы, но каждой хватило одного меткого, даже неспешного удара ногой.
Однако на этом Джокер не остановился: в его руках появился автомат, из которого пулемётной очередью начали вылетать шарики. Они точно так же запрыгали к Брюсу, уже беззвучно, но тот вместо ударов начал активно отступать. Недалеко отступать: шарики быстро взорвались, выбросив каждый небольшое облачко мигом растаявшего газа.
Джокер снова сменил оружие: теперь он жонглировал бомбочками с красноречиво шипящим фитилем, и вслед за шариками начал кидать их в Брюса. Тот вновь уклонился, а пару перехватил и метнул обратно, но Джокер совсем лениво поймал их и кинул в потолок, лишь встряхнувшись от посыпавшейся крошки — на большее мощности взрывов не хватило.
— Скучно, — сказал он Брюсу. — Совсем не то. Надень обратно свой клоунский костюм, чёрт бы тебя побрал!
— Почему ты не можешь снять свой, Джек? — Брюс словно бы совершенно не запыхался. — Чего ты так боишься, что предпочёл убить свою семью, имея шанс вернуться к ней?
— Боюсь? — оскалился Джокер. — Ты не понимаешь, Бэт… Бр… тьфу! — он натурально сплюнул на пол. — Я Джокер! Я хаос и клоунада этого города! Его финальный хохот! И ради чего мне бросать всё это? Ради какой-то… семьи?
— Ты знаешь, что это не так, Джек, — Брюс шагнул вперёд. — Никакой ты не хаос. Ты очень изобретателен, тебе часто улыбалась удача, и ты легко обманываешь других, но ты сверхъестественен не более меня. Ты такой же человек, как и я, Джек.
— Человек, как и ты? — Джокер захихикал чуть оживлённее. — И много мы знаем людей, которые могут быть как ты? И много ты знаешь людей, которые носят с собой вот это?!
Он вынул стеклянный шар с синей жидкостью, размахнулся и швырнул его в Брюса. Тот не попытался отбить, сразу отскочил в сторону; шар упал на пол, но лишь покачался, даже не треснув.
А затем из него поднялся небольшой флажок, на котором той же синевой блестело крупное «БАМ!».
— Скуууууууука! — протянул Джокер на этот раз с нарочитой унылостью. — Устрой мне хоть что-нибудь интересное!
— Ты всё ещё можешь сдаться, Джек, — Брюс начал приближаться обратно. — Я заронил в комиссара Гордона зерно того, что ты способен исправиться. И если ты захочешь исправиться, захочешь избавиться от своей маски, то я сделаю всё для того, чтобы помочь тебе.
— Ты сошёл с ума, — теперь Джокер говорил с абсолютно натуральной злостью. — Ты что, решил, что я твой дорогой дружок-прокурор? Полежал в больничке, попил лекарств, вернул себе рассудок? Ну и куда его это привело — к дырке во лбу! Хочешь мне того же?
— Харви сам пошёл на риск и сам выбрал свою участь, — Брюс остановился. — А также создал дело, что переживёт его и принесёт немалую пользу городу.
— Да-да, перекупить шпану и всё будет в шоколаде, — Джокер скривился, однако очень внимательно наблюдал за движениями противника. — Ты что, уже забыл этого ссущего от страха смерти придурка? Он решил поиграть в законника и занялся истреблением зла, то есть всех тех, кто не подполз соглашаться с его великолепнейшим. А в порыве своей благородной миссии совершенно забыл посмотреть, кто именно подполз соглашаться. И твой дружок подложил Готэму такую же свинью. Вы не исправите шпану, вы просто дадите ей деньги и чувство важности! А потом, когда дерьмо выплеснется на улицы, будете обвинять всех подряд, только не самих себя! И ты предлагаешь мне участвовать в этом на своей стороне? Предлагаешь играть роль хорошего мальчика? Ну уж нет!
Джокер расхохотался, впервые за всю схватку. Он стоял, запрокинув голову почти острым подбородком к потолку, и хохотал. Брюс сделал ещё шаг вперёд, подойдя уже совсем вплотную.
— Ну уж нет! — Джокер опустил подбородок и продолжил столь резко, что Брюс замер. — Я хочу быть по другую сторону! Сторону хаоса! Хочу направлять, шептать на ухо, смешить и пугать до слёз! Потому что это весело! Потому что так я могу смеяться!
Ещё более резким движением Джокер взметнул руку и прижал ко лбу Брюса пистолет. Несколько секунд оба стояли, даже позабыв дышать, а затем клоун прошептал:
— Мы с тобой одно целое. Я веселюсь на преступной стороне, ты на стороне правосудия. Если один что-то делает, то второй вылезет из кожи вон, чтобы ему помешать. И даже когда в нашу игру вмешиваются другие, всё всегда заканчивается только так.
— Ты слишком поглощён игрой, которую сам же выдумал, Джек, — Брюс продолжал говорить ровно, хотя пистолет касался его лба. — Ты не различаешь реальность и устраивающую тебя картину. Сдайся, и я помогу тебе.